- Мает меня... - констатировала Катя отражению в зеркале.
В груди который вечер свербела разъедающая душу тоска. Сейчас она ещё была терпима, ночью станет совсем невмоготу. Мает, это - воротит от всего и вся, крутит по постели без сна, без роздыха. А завтра - утренний спектакль и снегурочка будет долго художничать в гримёрной над своим лицом, а всё одно выйдет к детям с припухшими веками и неестественным румянцем во все щёки. Завистливые театральные языки без труда найдут причину тому в "бурных ночах взбалмошной примы". А у неё подушка от ночных слёз останется просыхать до вечера. До нового вечера.
- Вашими бы устами, да медку хряпнуть...
Это уже зеркало отозвалось. Приятная собеседница, всё понимает, особо и воздух сотрясать не надо. Катя пригляделась к отражению и спросила:
- Ты, подружка, всё знаешь, всё понимаешь. Так, мать твою, подскажи, что делать-то?!
Злое лицо по ту сторону. Всё, конечно, понимает, а вот сама не говорит.
- А сегодня ночь перед Рождеством... Погадаем, что ли?
Отражение засомневалось, припоминая вместе с хозяйкой сразу штук двадцать ночей перед этим самым Рождеством, проведённых в неусыпных гаданиях.
- Ну, может и не двадцать, а пятнадцать, но краски тут никто не сгущает. Где обещанные суженые-ряженые?! Где слава и успех первой актрисы?!! Где, чёрт его дери, счастье???
Может потому что не молилась... А как тут молиться, не веря? Наше поколение слишком много думало о Боге, что бы в Него верить. Во времена, когда сомнения были изначально грешны, думать о Нём не полагалось, и вера оставалась чистой-непоколебимой. Небыло знаний, способных ту веру поколебать. Мудрость тех времён в том, что думать было грешно, знать - грешно, сомневаться и искать истину - путь в Гиену огненную. Верили твёрдо, не знали ни черта. Вот она, мудрость. Многие знания умножают печали.
- Итак, - размышляла Катерина, нетерпеливо помахивая перед носом отражения кисточкой для ресниц. - Допустим: в церковь я пойти не могу. Смешно это мне. А жить так дальше - не смешно. Что делать будем?
Нужны оригинальные идеи... И тогда она придумала. Ответ был так прост, что Катерина рассмеялась. Надо было написать Богу письмо. Завтра у Него День Рождения, Он будет праздновать (если Он вообще - есть), Его будут поздравлять прям со всей планеты, а тут я, с просьбочкой. В благодушии и не откажет. Оп-па как!
Толи Катерина была не совсем трезва, толи инфантильна как все актрисы, нам это не известно. Однако она поспешила отыскать листок и ручку, уселась поудобнее перед тем же зеркалом, что бы отражение за ней следило и врать не давало. Начала. Из вежливости, мы в данном повествовании опустим приветствия и поздравления, написанные Катериной во главе письма Самому. Начнём (продолжим) с сути. Итак:
"Дорогой Господь! Я хоть и дослужилась на театре до первых ролей, зовут меня теперь "мадемуазель Катрин", а не Катькой, но женщиной я осталась простой и незатейливой, так что уж - прости высокочтимо, если покажется Тебе моя речь заносчивой или ещё как. Не со зла. Честное слово. Никаких особых претензий у меня к Тебе нет, чтобы эмоции захлёстывали мой мозг и водили перо моей рукой. Поговорить хочу как с родителем с Тобою. Вот стало быть как.
Вот говорят, что пути Твои неисповедимы. А почему? Ты, значит, что-то там про нас решаешь, как-то Тебе одному единственным способом судьбы перекручиваешь, а мы тут копошимся в неведении. Я помню, не раз к Тебе обращалась с просьбами, говорила, мол, "если Ты есть, то помоги". Всегда срабатывало. Но, как-то не так ведь срабатывало, как просилось? Да, всё получалось, отходили беды, но ВСЕГДА оставалось сомнение, что - может само так вышло и просьбы мои ни к чему были...
Ты вот скажи, ты зачем с нами так? Ааа, что бы у нас выбор оставался - верить или нет. Это понятно, другое не понятно. На кой ляд Тебе вообще эти игры? Ты что, ребёнок? Где логика, в конце концов?! Не, ну Сам посуди: создал тело, которое надо кормить (а это - вкусно) и требуешь постов. Наделал на теле эрогенных зон и требуешь воздержания! Населил душу эмоциями - и назвал это грехом. Да, ёлы-палы, Ты что, в самом-то деле, в игры играешь или собственные ошибки за наш счёт исправляешь?! Зачем надо было создавать в нас то, что нам нельзя использовать? А давай я придумаю сковородко-холодильную-посудомойную машину, и запрещу её держать на кухне? Заставлю тех, кто эту машину купил - поставить её на балконе вместо тумбочки и установить на ней горшок с геранью. Инструкцию откровением издам. Здорово будет? Или глупо?! По-моему, такая же хрень, что и у Тебя с нашим телом... И главное - мне-то самой с этого изобретения - какая радость? А ещё пообещаю, что тех, кто выполнит мою инструкцию и заморит себя голодом на пустой кухне, но сохранит на балконе герань, я после их смерти откормлю до отвала.
Гммм... по-моему, вот разгадка, откуда появились Аббериуты, абстракционисты и Мамонов со "Звуками Му", все они слегка познали Твой замысел.
Ладно, я серьёзно. Я мечтаю быть знаменитой актрисой, Ты знаешь. Я замуж вышла, чтобы зависнуть в этом глухом городишке, показавшемся мне после дыры моего детства - столицей. И? Я - актриса в провинциальном ТЮЗе на главных ролях Снегурочек и утят. Мне за тридцать. Что дальше? Бросить всё и ехать пробиваться в центр? Бессмысленно. Поздно мне. Не у кого жить, там таких как я - поле не паханое, бросить тут всё хотя бы на месяц и всё - возврата нет, роли растащат как жареные пирожки на привозе, всё поколение задорное и злое.
Где мой любимый? Они все храпят, выпивают лишнее или не бреются по утрам. Они не похожи на того, кого нарисовала в своём воображении я. На кой ляд мне все они, если его одного со мною нет? Блин. Большая обида у меня на Тебя, если всё это - Твоих рук дело. А если не Твоих, то - чьих? Моих? Я чудесами не занимаюсь, не моя специальность. А всё, что со мною происходит, иначе как недоразумением и не назовёшь, нелепыми случайностями, одним словом - недоделанными чудесами... Может, конечно, во всём этом и есть скрытый великий смысл, но, право, Господи, понятен этот смысл только Тебе. Так что, уж, сделай же доброе дело - если хочешь дать знак, то лучше уж словами, или - как я тут, письменно. Я не глупая, пойму, если объяснить. А намёки да недоговорки хороши в спектаклях, когда зрителю ясна сюжетная линия. Мы же тут у Тебя - не зрители, не режиссёры, не сценаристы даже, Ты нас держишь за плохих актёров в своей трагедии, не выдавая перед премьерой текста и лишь ежедневно обостряя обстоятельства. Тыркаемся, мыкаемся, а сквозного действия ни у кого и нет, неизвестно - кто за что борется и борется ли вообще. Каждый день - премьера, лишь глаза откроешь, каждую минуту - штатная внештатная ситуация, из которой надо искать выход. Что за ёлки-палки такие? Мы что, просили у Тебя такой жизни? По-моему, никто из нас сознательно на Этот Свет не пришёл, всё как-то само собой у родителей наших получается... В общем, устала я от непонятности Твоих замыслов. А ждать смиренно смерти, что бы попасть к Тебе в райское услужение, сил никаких нет.
А, кстати, зачем Тебе слава? Тебе она зачем? Мелочно как-то для таких масштабов... Ну, этт я уже так, этот абзац можешь и не читать. С Днём Рождения Тебя. Пусть всё у Тебя будет хорошо и поменьше неприятностей с нами, несмышлёными... Эхх, вот и вразумил бы на нормальном языке, что бы перестали быть несмышлёными. А, чего уж я. Прости, если что не так тут понаписала. Привет и поклон Марии, а так же Отцу и Святому духу, аминь. С уважением, Катерина. (Чесс слово, рука потянулась написать "Раба Божия Екатерина", да какая я раба? Уж пара веков, как даже крестьянам вольную дали, пора менять сленг.) PS. Ещё раз извини, если чего не так". За сим Катя запечатала письмо и не подписала его, ведь такой Адресат Сам знает, кому конверт, а люди - ещё смеяться станут. Однако, конверт заклеила, исправно полизав клей на треугольнике и отнесла на угол Сенной, бросила в истёртый временем ящик. Наутро было Рождество и город полнился колокольным звоном. Казалось - сам воздух звенел и потрескивался. В окне непривычно белели крыши соседних домов, по улицам неуклюже ползли первые автомобили, протискивая колею. Город за одну рождественскую ночь утоп в иссиня белом снеге, словно само небо опустилось на его неухоженность. Катерина неспеша оделась, о вчерашнем инциденте с письмом ей вспоминалось с милой улыбкой, как о ночном приключении с юным ухажером - бывает и такое, чего уж... Новый день, новые силы. И всё же, спускаясь по парадной лестнице, Катя задержалась у почтового ящика, отыскала ячейку своей квартиры и вставила ключик. Из приоткрывшейся дверцы показался уголок розового конверта. Не помня себя, Екатерина выхватила письмо, сердце зашлось оттого, что ни адреса на нём не было, ни подписи. Разорвала конверт, словно пушка выплюнула шрапнель. Иссиня белый лист, сложенный втрое горизонтально. И всего пара строк: "Катька, да люблю я тебя. Ты уж меня прости, если что..."
Видеогалерея
Фотогалерея
Аудиогалерея
Магазин
