Жилище как жизненная среда крестьянина

Дата: 31 Октября 2016 Автор: Мухина З.З., Пивоварова Л.Н.

   Из монографии "Курские крестьяне в пореформенной России (вторая половина XIX – начало ХХ века)"  http://goo.gl/8OngyE   купить книгу можно здесь

   Как отмечают исследователи, жилище относится к тем компонентам культуры, которые особенно подвержены воздействию окружающей естественно-географической среды, отражают социально-экономические условия жизни населения. Еще в середине ХIХ в. Ф. Энгельс отмечал: «То, как удовлетворяется потребность в жилье, может служить мерилом того, как удовлетворяются все остальные потребности».

       Народная культура крестьянского жилища русского населения, в том числе Курской губернии, освещена в научной литературе достаточно хорошо, поэтому здесь мы ограничимся кратким описанием существовавших типов сельского жилища в данном регионе.

        Повседневная жизнь крестьянской семьи тесно связана с жилищем, представляющим собой комплекс хозяйственных и жилых строений. В Курской губернии во второй половине XIX – начале ХХ в. крестьянский двор огораживался изгородью – «плетнем из хвороста, …во многих селениях обносятся валом из соломы, земли и хвороста» или в южных районах тыном из вертикально или горизонтально переплетенных стеблей орешника, ракиты и др. «Двор гарадили плитнём али тынам, адинакава. Убивали колья и миж йими уплитали хварост». Иногда плетень обмазывали глиной, смешанной с навозом. Для некоторых сел Суджанского района Курской губернии были характерны массивные деревянные ворота с дощатой или соломенной крышей.

      В каждом крестьянском дворе были подворные строения, соответствовавшие экономическому состоянию семьи. Каждая хозяйственная постройка имела свои функции. Во дворе, около избы небедного хозяина имелись следующие хозяйственные постройки: 1) рубленый анбар (амбар) для ссыпки хлеба; 2) рубленая клеть для хранения «худобы» (имущества: мужское и женское праздничное платье) хозяев, скрыни (сундуки) и лазбени (лубочные сундуки или деревянные кадки с крышками) с холстами и пр. домашней рухлядью; 3) пунька (кладовая из плетня) для разных хозяйственных вещей. Пунька и клеть иногда служили для спанья некоторых членов семьи не только в летнее, но и зимнее время: «там спят мужья с женами, особенно молодые, а потому в больше-семейных крестьянских дворах бывает две, три и более пунек; у бедных же поселян, за неимением клети и анбара, в пуньках хранится имущество и ссыпается хлеб»;  4) сарай или навес, где хранятся от непогоды средства транспорта (телеги, сани) и сельскохозяйственный инвентарь (сохи, бороны и др.); 5) погребица – навес над погребом; 6) конюшня для лошадей с яслями и комягою (большим корытом, в котором дают лошадям овес); 7) овчарух (хлев для овец); 8) свинух (хлев для свиней); 9) курник (помещение для кур); 10) один или два ворка (места, отгороженные на дворе для загона скота на день).

       В размещении надворных построек у крестьян общего плана не было, каждый строил их по своему усмотрению. Однако хороший хозяин старался обнести хозяйственными постройками двор свой кругом.

       За двором располагались огороды и гумны, «а там, где селения тянутся в один ряд, огороды расположены впереди дворов, против каждого домовладельца». В конце огородов разбивали небольшие садочки. За огородом располагалась еще одна хозяйственная постройка – клуня, где хранили сено, мякину, корм для скота. Рядом делали ток для обмолачивания  урожая зерна. В богатых крестьянских хозяйствах имелись ветряные или водяные мельницы.

       Основой крестьянского подворья является жилой дом. Основное функциональное назначение жилища – создание, обеспечение условий повседневной жизни, ежедневного удовлетворения основных потребностей, существенную часть которых составляют потребности в пище, сне, продолжении рода. Именно с  жилищем любой народ связывал свое представление о традиционно-национальном доме, ставшее воплощением понятий «семейный очаг», «домашнее хозяйство» как некий центр, вокруг которого существует весь остальной мир. Для взрослого человека дом означал широкий круг понятий: кров, семью, некое определенное место на земле. В этом смысле слово «дом» традиционно используется как синоним слова «родина».

       В «Толковом словаре живого великорусского языка» В.И. Даля также отмечается, что слово «дом» рассматривалось в традиционной народной культуре как воплощение своего, родного, безопасного пространства, а привязанность к нему считалась добродетелью. Слово «дом» в русском языке означает не только «строение для житья» или «избу со всем хозяйством», но и «семейство, семью, хозяев с домочадцами».

       Мы не будем останавливаться на типах жилых изб, характерных особенностях постройки и планировки крестьянского жилища, дворовых построек, а постараемся лишь на общей характеристике крестьянских изб и проследить, как в повседневной жизни размещались члены семьи во внутреннем пространстве избы в зависимости от положения в семье и времени года.
Избу крестьяне обычно строили среди двора. На тип крестьянского дома оказывали влияние многие факторы: географическое и экономическое положение, строительные традиции, степень развития кустарных и отхожих промыслов.

       В Курском крае во второй половине XIX – начале ХХ в. типичным жилищем для крестьян являлась изба. Изба была ориентирована на юго-восток, в три окна на улицу и одно-два – во двор. Подобная ориентация связана не только с практическими соображениями – лучшей освещенности дома, но и с мифологическими представлениями. Считалось, что ориентация на юго-восток является «красной стороной», обращением к Богу.

       Избы курских крестьян были деревянные, покрывали их соломой, пригнетая «притугами (жердями, полагаемыми на крыше); основания их обносятся завалиною. Наиболее распространенным типом избы был сруб из круглых, очищенных от коры, но неотесанных бревен. Избы бедняков были из самого дешевого и плохого леса, для тепла снаружи обмазывали их глиной и белили. Пол обычно был земляной, его промазывали красной глиной, смешанной с навозом.

       Там, где население было побогаче избы строили на два отделения, «разделенные сенями, из которых налево и направо двери: одни ведут в освещенную двумя красными и одним или двумя волоковыми окнами светлицу – комнату более чистую, иногда разделенную тонкою досчатою стеною, образующую другой небольшой покой, называемый комнаткою; другая дверь из сеней ведет собственно в избу, где приготовляется кушанье и живет семья крестьянина».

       Дома зажиточных крестьян отличались своим внешним видом от домов бедняков. Это были обычно большие пятистенки из хорошего леса, из нескольких жилых помещений, крытые железом. В таких домах имелись деревянные полы. «Мощеные полы имеют только зажиточные крестьяне и те моются не более двух раз в году». К некоторым  домам со стороны фасада пристраивали  крылечко, переходившее внутри двора в галерею с крышей на столбах. Крыльцо в домах было редкостью. Обычно его заменял «толстый обрубок дерева или большой камень».
Во второй половине XIX в. жители русских деревень начинают строить трехкамерное жилище, состоящее из избы, сеней и клети,  позднее, к концу XIX в. клеть-комора у зажиточных крестьян замещается на «светлицу», иногда на пятистенку. В зависимости от экономического уровня жителей в деревнях были избы «без дымовых труб и с дымовыми трубами; в первом случае они называются черными, а в последнем – белыми». Во второй половине XIX в. начинают распространяться «белые» печи с трубой, которая выводилась непосредственно через потолок избы на улицу. Сени были без потолков и с земляными полами.

      Повседневная жизнь крестьянской семьи протекала в ритуализированной, исполненной символического содержания пространственной среде дома. Каждая деталь и все жилище в целом были связаны с ежедневным существованием семьи.

       Рассмотрим внутреннее убранство крестьянского жилища Курской губернии. Центральное место в избе занимала большая глинобитная печь. «Печь нам мать родная», - говорили крестьяне. Она обычно помещалась в одном из углов избы и играла главную роль во внутреннем пространстве крестьянского жилища. Печь служила и для отопления, и для приготовления пищи, и для сушки одежды, продуктов, связывала весь быт крестьянина от рождения до смерти. В деревнях Курской губернии, как и в других южнорусских селениях, нередко мылись и лечились в печах. С русской печью было связано много поверий и обрядов.

       Поддержание домашнего огня и приготовление пищи было специфически женским занятием, что нашло отражение в поговорках и загадках: «Жена – что хате труба; муж – что на церкви глава», «Мать толста, дочь красна, а сын под облака ушел» (печь, огонь, дым). Они подчеркивают женское начало и закрепляют связь родственных и семейных отношений. Печь использовалась также в качестве спального места, закрепленного в крестьянской традиции за стариками и детьми, в качестве бани; с ней преимущественно была связана народная медицина. «Она грела и кормила, и лечила его». Хороший печник знал все секреты «жизнедеятельности» печи. Поэтому при кладке печи хозяйка старалась задобрить печников, чтобы печь не дымила, хорошо выпекала хлеб, долго держала тепло и мало требовала топлива.

       Около устья печи был кухонный угол – бабий кут, здесь готовили пищу. В белых избах иногда отделялась досчатой перегородкой часть против печи, где происходила стряпня; этот небольшой отдел назывался “топлюшкою”. Однако это было редким явлением и встречалось в более крепких крестьянских хозяйствах.

       Возле печи проходила большая часть повседневной жизни крестьянки. Она стряпала, готовила для многочисленной семьи. Поэтому в бабьем куту было сосредоточено основное количество столовой посуды, большей частью деревянной: «ставец (блюдо без закраины), миска (блюдо с плоскими краями), плоская тарелка, на которой режется мясное, несколько ложек, половник и солонка; один или два ножа с деревянными рукоятками», а также кухонная посуда: «несколько горшков различной величины, один или два чугуна, калгушка (выдолбленное из чурбана блюдо, в котором расталкивается сало для щей), одна или две сковороды; около печи в углу стоят рогачи (ухваты), чапля (сковородник)». Сковородки были чугунные и глиняные.
Кухонный инвентарь был прост, изготовлялся он большей частью в домашнем хозяйстве («самоделковые») или приобретался на рынке у местных кустарей. Самоделковыми были корец (ковш), солотовка с толкушей (для толчения лука и сала для борща), дежа (кадка, в которой заквашивалось тесто – квашня) с веселкою, сито, решето, квасничка (кадка с квасом), корец для муки, маслобойка.

       Для выпечки хлеба употреблялись деревянные лопаты, деревянные или плетеные из лыка плошки. Пищу готовили в печи, в чугунных котлах, глиняных плошках «на весь день». Воду впрок держали в кадках, деревянных ведрах, ушатах, глиняных кувшинах, бочонках. Молочные продукты, масло хранили в глиняных кринках, корчажках, «глечиках».  Для сбивания сливочного масла использовали пахталки. Пиво и квас хранили как в больших глиняных корчагах, так и в дубовых бочках. Пили квас и воду железными или деревянными ковшами – «корцами», деревянными чашками». Для хранения сыпучих и мучных продуктов, а также для овощей широко использовались разнообразные плетеные емкости – корзины, лукошки, короба, наполы (деревянные кадки), которые стояли в сенях или клети; мед, соленые овощи, грибы – в кадушках. Глиняные миски (тарелки) на каждого человека семьи были только в состоятельных крестьянских семьях, но выставлялись они только в праздники, дни семейных торжеств, приема гостей.

      Основной запас хлеба и круп хранился в амбаре, а небольшая часть находилась в сенях в деревянных ларях. Для размола муки в домашних условиях применялись жернова. Они стали выходить из употребления в начале ХХ в.

      С помощью кочерги хозяйка выгребала золу из печи, ухватом цепляла горшки и ставила их в печь, а затем вынимала из нее. В ступе толкла зерно, очищая его от шелухи, а потом на ручной мельнице перемалывала муку. Помело и лопату хозяйка использовала при выпечке хлеба: помелом подметала пол печи, а лопатой сажала на него каравай. Посуда стояла на полках, прикрепленных к стене и в деревянном шкафчике.

       В конце ХIХ века в деревню начали проникать самовары, фарфоровая, стеклянная, металлическая посуда и т.д. Но они были достоянием лишь зажиточной верхушки крестьянства, сельской интеллигенции. Их появление в доме означало повышение статуса крестьянской семьи. И. Столяров в «Записках русского крестьянина» вспоминал: «У нас для продажи с торгов за недоимки можно взять свинью и самовар. Об их существовании начальство знало. Родители мои считали позором лишиться их и принимали всегда меры к их спасению. В первую очередь прятали самовар. Отец ехал взять взаймы деньги, свинью прятали в соседнем селе».

      Постепенно, начиная с конца XIX в., самоделковая деревянная утварь в крестьянской семье заменялась покупной, сначала тоже деревянной, но уже сделанной местным мастером-специалистом, а затем и привезенной из Центрально-промышленных районов. Однако такой посуды было немного. Различные приспособления для ведения домашнего хозяйства оставались прежними.

      Выше, на уровне полавочников, размещался печной брус, на который укладывались разнообразные хозяйственные принадлежности. «Подле палатей печь; отсюда лазят прямо на палати. …Между палатями и полом устроен еще для спанья большой примост [что-то вроде кровати – З.М.] или нары». 

       От положения печи и направления ее устья зависело расположение других частей интерьера избы. По диагонали от печи находился «красный угол» (наиболее ценная и почетная часть жилища), носил он и другие названия: «передний», «старший», «святой», «божий». «С красным углом связывалась вся жизнь крестьянина – рождение, свадьба и похороны», – пишет К.А. Соловьев. Под образами стоял обеденный стол. Совершенно разную знаковость представлял красный угол при свадьбе, похоронах, рождении ребенка, в повседневной жизни. К красному углу были обращены изголовья постелей, головой к иконам клали покойников, несколько позже в этом углу стали вешать фотографии умерших членов семьи. Под образами обычно сидел во главе семейства хозяин. Здесь молились Богу. «Любопытно, что положение икон в избе русского крестьянина строго противоположно положению топора. Топор кладется под лавку «лицом» к стене, а обухом (спиной) к избе, в то время как повернуть икону «лицом» к стене считается кощунством». Чистили иконы два раза в год: перед Рождеством и Пасхой. «Передний угол в доме – святое место» , – сообщали корреспонденты Этнографического бюро В.Н. Тенишева из разных уголков России. Во время пира в доме, плясок и других развлечений, божницу с иконой занавешивали. Иконы (нередко их количество доходило до 10–20, а в некоторых селениях они занимали всю переднюю стену) украшали ткаными или вышитыми полотенцами, нередко и цветной бумагой. Именно иконы старались перенести в новый дом в первую очередь.

       Важнейшим элементом не только красного угла, но и всего жилого помещения был стол. Его место в пространстве дома было постоянным. Стол составлял неотъемлемую принадлежность дома, не случайно при продаже дом обязательно передавали новому владельцу вместе со столом. Символическое осмысление стола в народной традиции во многом определялось его уподоблением церковному престолу. Считалось, что стол – это то же, что в алтаре престол, а поэтому сидеть за столом и вести себя нужно так, как в церкви. В связи с этим не разрешалось помещать на столе посторонние предметы, так как это место самого Бога. Здесь постоянно находился хлеб, чтобы обеспечить достаток и благополучие в доме. «Хлеб на стол, так стол престол, а хлеба ни куска – так и стол доска»,  – говорили в народе.

       Место, занимаемое за столом, – важнейший показатель семейного и социального положения человека. В традиционной крестьянской культуре место стола и членов семьи было фиксированным не только во время праздничной, но и повседневной трапезы. Стол объединял семью, родственников, был одним из способов сохранения определенного стереотипа поведения. Стол – это один из значимых, с обрядовой точки зрения, предметов крестьянского быта. Ему принадлежало значительное место в свадебном и похоронном обрядах.

       Мебель в домах была однотипной и почти вся неподвижной. Вдоль передних стен неподвижно укреплялись лавки, над ними полки, стояли табуреты и обязательно – сундук (укладка).  Под лавками хранили различные предметы, которые в случае необходимости было легко достать – топоры, инструменты, обувь. «Особым статусом, – отмечает А.К. Бабурин, – обладала лавка у двери, так называемая «нищая лавка», получившая свое название потому, что на нее позволялось садиться нищим и любому другому неприглашенному человеку даже без разрешения хозяев». Она могла также служить рабочим местом хозяина дома. Ближе к передней стене ставили ткацкий станок, и, сидя на лавке, идущей вдоль стены, женщины ткали, пряли, шили.
«Отапливались зимой дома деревом: у зажиточных – дровами, у крестьян меньшего достатка – сучьями и дровами, у самых бедных – только сучьями», – пишет один из корреспондентов Этнографического бюро. Летом топили хворостом, соломой, сушняком. Начинали заготавливать отопление для изб по окончании полевых работ.

       Освещались избы главным образом зимой. Весной и летом освещение почти не практиковалось. Зажигали огонь лишь во время ужина (за исключением кустарей, которым свет нужен был для работы). «Начиная с Благовещения (25 марта старого стиля) и до Ильина дня (20 июля старого стиля) местами и до Успения (15 августа старого стиля) избы не освещались, так как по старинному поверью «после Благовещения грех зажигать огонь», – пишет исследователь восточнославянской культуры Д.К. Зеленин.

      Для освещения помещения служила лучина или плошка с маслом. Лучины горизонтально закреплялись на переносных или вбитых в стену стационарных светцах. Во избежание воспламенения стена вокруг светца обмазывалась глиной, а внизу под ним ставили наполненное водой деревянное корытце, куда попадали горячие угольки. Чтобы свет не погас, надо было часто обламывать обгоревший конец, а догоревшую лучину заменять новой. Только в конце ХIХ в. в отдельных домах, в основном у зажиточных крестьян, стали появляться керосиновые лампы.
       Первое время керосиновую лампу употребляли лишь в торжественных случаях, но постепенно они заменили лучины и свечи, которые использовались лишь для освещения погреба, бани, мельницы и т.п. Во многих деревнях керосин широко употреблялся уже в 1870–1880 гг., а в 1890-е гг. он распространился повсюду и к началу ХХ века остальные способы освещения сошли почти на нет.
       В русской деревне особенно привилась висячая лампа с большим жестяным колпаком – рефлектором – сверху с полоской 14, 10 или 5-линейной горелкой. Лампа подвешивалась на крюк, ввинченный в потолок в переднем углу над столом. Широко были распространены коптилки – гасники в виде маленькой жестяной лампочки с тонким, круглым фитильком без стекла. Чуть мерцающее пламя распространяло едкую удушливую копоть, давало мало света, так что с трудом можно было различать очертания предметов, но зато на коптилку шло очень мало керосина.
На распространение керосинового освещения сильнейшим образом сказывалось классовое расслоение русской деревни: все зависело от покупательной способности крестьянина, и даже при всеобщем употреблении керосиновой лампы лучина в бедняцких домах держалась очень долго.
        Хата служила основным местом размещения членов семьи, особенно в осенне-зимний период. Здесь готовили и принимали пищу, пряли, ткали, выполнялись многие, особенно женские работы и работы, связанные с кустарными промыслами. Здесь члены семьи спали. Зимой в избе содержали телят, поросят, ягнят, коз и птицу, а в сильные морозы нередко загоняли коров для дойки. В избах, где зимовала скотина, на пол стелили солому. В помещении создавались антисанитарные условия, господствовали сырость, смрад, грязь. В этих условиях развивались и распространялись заразные болезни.  Тараканы, мухи, блохи, клопы не были редкостью в крестьянской избе. «Мухи и блохи встречаются во множестве», – писали корреспонденты Этнографического бюро В.Н. Тенишева о крестьянских избах. Полы мылись лишь перед большими престольными праздниками, к Пасхе, Рождеству. Пасха в деревне традиционно являлась праздником, к которому сельские жители приводили свое жилище в порядок. «Почти каждый крестьянин, даже бедный, – писал сельский учитель, – перед Пасхой непременно зайдет в лавку купит 2–3 куска дешевеньких обоев и несколько картин. Перед этим тщательно вымывают потолок и стены дома». Однако нельзя говорить об одинаковом санитарно-гигиеническом состоянии жилища в селах Курской губернии.
        Сельские жители Курской губернии, как и других Черноземных губерний, мылись дома в корыте, ушате, летом – на речке. «К глубокому сожалению, – указывалось в материалах VII съезда земских врачей и представителей земств Курской губернии, – сельское население совсем не знает бань», типичных построек для северных и среднерусских губерний России. В связи с этим во многих местностях, удаленных от водоемов, у крестьян тело мыли при рождении, браке и после смерти; широко была распространена чесотка. Так, например, в 1891 г. к врачам Курской губернии (по неполным данным) обратилось за помощью 45 тысяч чесоточных больных, в 1892 г. – более 46 тысяч. В Суджанском уезде обращались целыми семьями.
Специальных мест для сна большинство членов семьи не имело. Практически не было и постельного белья, на примост – деревянное возвышение над полом – укладывалась солома, покрывавшаяся сверху «редном» или попоной, вытканными из «хлопьев» (отходов конопляной пряжи). Если в доме была перина, то ее укладывали на попону, сверху –  подушки, длинные, по ширине примоста. Постоянное, традиционное место занимали лишь глава семьи и его жена, которые спали на лавках или деревянной кровати. Кровати, изготовлявшиеся в основном кустарями, появились у состоятельных крестьян в конце ХIХ–начале ХХ вв. .
                Более или менее постоянные места для сна имели старики и дети, которые располагались на печи и полатях. Взрослые члены семьи и подростки спали «где попало», на лавках или просто на полу. Для грудных детей около примоста к матице подвешивалась люлька. Над примостом обычно делали полку для повседневной одежды. Остальная одежда членов семьи хранилась в сундуках или просто на вешалках в чулане.
                    В качестве постельных принадлежностей использовались матрацы, набитые соломой, стеганые, ватные или сделанные из льняных очесов одеяла, войлок и перьевые подушки. Очень часто взрослые члены семьи спали на соломе или соломенных циновках, которые сверху покрывались войлоком или тканым пологом. По рассказам информаторов, в крае был распространен обычай «…под Благовещенье выбрасывать старые соломенные тюфяки, на которых спали всю зиму, и менять их на новые». В бедных крестьянских семьях постелью часто служила верхняя одежда (кафтаны, полушубки, зипуны и тулупы). «В чем ходили, в том и спали». На день постельные принадлежности выносили в сени, клеть или другие подсобные помещения, а солому либо сжигали, либо выносили во двор.
                    В избе размером в 16–20 метров проходила жизнь крестьянской семьи, которая могла состоять из 7–8 чел. (малая), и из 15–20 человек (большая неразделенная).
Летом размещение членов семьи существенно менялось. Они собирались в избе только на завтрак, обед, ужин. Днем здесь обычно находились женщины, занятые приготовлением пищи. Для сна использовались подсобные помещения. Спали в сенях, клети, на сеновалах, в амбарах и т.п. Во двор выносились многие производственные процессы.
В конце XIX в. в результате перепланировки избы меняется строго функциональное назначение определенных мест в избе. Под влиянием городской культуры, в частности, в связи с отходничеством крестьян в интерьере крестьянских домов появляются зеркала, лубки, комнатные цветы, на окнах занавески и т.п. Почти каждый отходник увозил с собой в деревню лубочные картинки. В конце XIX – начале ХХ в. производство лубка было ориентировано главным образом на деревенские вкусы. Лубочные картины были «божественные», т.е. духовного содержания, как, например, «Смерть грешника», «Вид Афонской горы» и пр. В семьях отходников избы «всегда чистые, высокие, светлые. На стенах вы увидите несколько картин, и духовных, и светских… Тут и Аника-воин, беседующий со смертью, и Бова-Королевич, метлою побивающий целое войско. Но тут же вы встретите и героев последней турецко-русской кампании: Гурко, Скобелева и т.д. и даже Бисмарка», –  пишет Н.А. Добротворский.
                   Следует остановиться еще на одном аспекте, связанном с жилищем. В связи с тем, что крестьянские избы в основном были деревянные, то часто они подвергались пожарам. Пожары издавна были для русской деревни громадным злом. Убытки крестьянских погорельцев были значительны по сумме и трагичны по результатам. Общая сумма пожарных убытков составляла, например, в 1884 году – 2 098 156 рублей в год. Наибольшее количество убытков, причиненных пожарами, выпадает на сельские пожары и в пополнении этих убытков погорельцам выдавалось вознаграждение из сумм взаимного земского страхования. Первое место среди пожарных случаев занимали пожары от неосторожного обращения с огнем. Причиной тому также служило наличие в своем большинстве домов с соломенной крышей. Вместе с этим в массовом сознании сохранялось стереотипное представление о том, что нет смысла предотвращать стихийные бедствия, так как все равно сгорим, если на то воля Божья. Часто организованные в деревнях пожарные обозы в момент пожара всегда оказывались в неисправности. Пожары приводили к полному обнищанию крестьянской семьи.
                     Материалы исследования показывают, что не только отдельные хозяйства, но и целые деревни начисто, дотла разорялись пожарами. И погорельцу-крестьянину нужно было затратить массу невероятных усилий в течение долгого времени, чтобы снова встать на ноги. Так, например, самый значительный пожар по числу сгоревших построек и количеству убытка произошел 23 августа 1890 г. в с. Русском Поречном Суджанского уезда, где от неосторожности сгорело 182 крестьянских двора с хлебом и имуществом. Сумма убытков составила 150 000 р.На рубеже XIX-ХХ вв. состояние усадьбы, планировка жилища, его внутреннее убранство изменились незначительно. Вместе с тем улучшились санитарно-жилищные условия в результате раздела больших семей и выдела малой семьи. В избе проживало уже не 11 и более человек, а только члены малой семьи – 4– 6 человек.  Да и скота содержалось в зимнее время меньше – воздух становился чище. Появились новые элементы бытовой культуры. Наличие в доме мебели, самовара, фарфоровой и стеклянной посуды, лубков, зеркал и т.п. создавали впечатление о зажиточности хозяйства. Семейный достаток крестьяне стремились демонстрировать ежедневно, как подтверждение хозяйственного благополучия. Элементы новой городской культуры были характерны, прежде всего,  для зажиточных крестьянских семей и семей отходников.