Письма из 1941 года

Дата: 3 Июля 2020 Автор: Оболенская Лора

Вот уже несколько месяцев перечитываю письма, письма с фронта мальчика, которого в мае-июне 1941 года призвали в армию. Вроде бы в этих письмах все обыденным кажется. Но непонятная тревожная мысль возвращается снова и снова. Сначала пришли стихи, которые я неоднократно переписывала, пытаясь воссоздать картину прошлого. Картину начала войны. Я попытаюсь на основе писем показать события того времени – июнь, июль, август 1941 года.

 

Михаил Степанович Крутько был призван в армию в июне месяце. В воздухе витали разговоры о войне, о жизни, о будущем… Но пока он в воинском эшелоне направляется к месту службы. Куда? Кем? Когда? Неизвестно. Под равномерный стук вагонов, «от скуки» юноша пишет письма…


 июнь 1941 г.
 
«Пишу письмо на остановке с Актюбинска. Наш путь такой - Джамбул, потом станция Луговая, Чимкент, Туркестан по реке Сыр-Дарья и Актюбинск. Здесь ходили на станцию, стояли около часа, минут через пять отправляемся. Допишу в Чкаловске (бывший Оренбург).  Приехали в Чкаловск рано утром, город мы не смотрели, так как туда не пускают нас. Сидим в вагонах, вылазим только по сигналу. В Актюбинске вылезли из вагонов, ходили на вокзал в буфет. Но достать еду очень трудно. С Актюбинска и до Чкаловска ехали ночью. Спал и не проснулся, если бы не разбудили посмотреть город со стороны. Дальнейший путь свой  не знаю, ну ладно, куда повезут туда и поедем. Шамовка не очень, так сказать, хорошая, кормят 2-а раза в день. Ну, конечно, похудал, своих денег осталось 30 руб.»

 

 

Пока у Миши жизнь на колесах, о чем он и пишет в письмах. Да, кормят 2 раза в день. Пока нет обмундирования. Но есть маленькая ниточка, которая связывает его с семьей – это письма. Почти каждое письмо начинается с приветствия и перечисления всех близких, родственников, потом знакомых. И обязательная просьба - передать привет, привет всем кто ЕГО ПОМНИТ.

 

28.06.41 г.
«Здравствуйте! Родители Папа, мама, Галя, сестра Вера и Лёня. Сообщаю, что я жив и здоров, чего и вам желаю. Писал вам письмо со Чкалова, не знаю, получили или нет. Нас на станции не выпускали и пришлось письма пацанам отдать, чтобы они опустили в почтовый ящик, ну а пока едем в вагоне не знаю, когда мы прибудем на место, мы ехали со Чкалова на Куйбышев; но Куйбышев не посмотрели, проехали ночью, потом через Волгу и на Пензу.  На Киев не поехали, проехали, он остался левее нас. Сейчас стоим на станции УнЕча, не знаю когда тронемся оттуда. Проехали через Белоруссию, Украину и повернули назад, дальше путь неизвестный. Письмо напишу с места, сейчас постирал рубашки, чтобы чистая была, а то, как на кочегаре. Надоело ехать, радуемся остановке».
 
Уже началась война, а эшелон катится на Украину и обратно. Потом Белоруссия. И огромная просьба - прислать весточку из дома. Побывали в Мстиславле. И добрались до Сухиничей. До сих пор нет воинского обмундирования. Видимо информации о немцах тоже нет. И вот, оставив эшелоны, восемнадцатилетние мальчишки пешком отправились к месту службы. Не беда. Был июль и можно шагать босиком.
 
«С Мстислава пришли на место 19-го июля. Место Сухиничи. Вышли с места 12-го июля и пришли 19-го июля. Так что шли 7-мь дней, ну и пришлось половину пути идти босиком без ботинок, а пришли на место и здесь ещё не выдавали. Конечно, и здесь не очень хорошо на счет кушания. Учусь сейчас курсантом в полковой школе на младшего командира минометчика. Учиться придется очень короткий  срок. А там уж посмотрим, куда пошлют. Вернусь к своей жизни хвастаться нечем, что жизнь хороша, не приходится. Переживать  и все время жить, не спать, потому что каждый день летают и бомбят немецкие самолёты. Ну и жаль, что моя служба такая, что место настоящего не знаем и адреса вам послать не могу».
 
Вот такое испытание легло на плечи мальчиков, которые навсегда остались молодыми. Ни места, куда привезли, ни  адреса почты - ничего неизвестно. Но есть еще надежда на жизнь, которая и прозвучала в его письме. Служба такая. Он еще мыслит гражданской жизнью. Где есть музыка, песни, танцы. А здесь - лес. Ни адреса, ни писем от родных - ведь он так и не получил ни одного письма из дома.

 

Из письма к другу:
 
«Я Николай писал выше, что живу пока ничего, но одно плохо, что и развлечься нечем. Нет ни музыкальных инструментов, короче говоря, ничего нет. Как я тебе уже писал, что стоим около города Сухиничи, когда нас привезли в это место, нас сразу же в этот день расформировали по частям. Попал в пехоту, а пока стою на должности командира отделения. Попали все казахи. Ну и трудно с ними приходится много работать. Никакой у них дисциплины нет. Приходится давать  внеочередные  наряды».
 
Пишет Михаил часто. При любой возможности. Я умышленно не перечисляю полный текст писем. Июнь 1941 г. Сухиничи немцами не занят. Хотя как летают и бомбят самолеты уже слышно. Зато появилась возможность отдыха по воскресеньям между учебными занятиями. Ничего, что спать приходится на шинели, писать письма пусть и на земле. Как сын, он волнуется гораздо больше о матери и отце. Даёт им советы. И просит писать почаще. Конечно, слово «скука» и «тоска» имеют разное значение. Но здесь в письмах я мысленно чувствую одиночество и тоску. От неведения и непонимания. И от чувства, что всё это время ненадолго. Но есть же письма. Есть надежда…
 
29.06.41
«Сейчас нахожусь в окрестности города Сухиничи в лесу. Конечно, не очень здесь удобно, но ничего не поделаешь, такая у нас обстановка. Занимаемся, но в город не пускают. Может быть со временем и это наладится. Питание, конечно не очень важное, но и это тоже со временем наладится и тогда мы заживем, конечно. Наладилось, что мы теперь по воскресеньям отдыхаем. Но вот сегодня  мне не пришлось отдыхать, потому что я нахожусь в карауле и пишу письмо в свободное время.  Лежу в лесу на щинели и пишу конечно не на столе. Здесь не очень удобно так вот и не обижайтесь что так уж непонятно. Мама, сегодня был на стрельбище и выполнил задачу на «отлично». И получил благодарность. Думаю, чтобы и в дальнейшем было все на «отлично»». Папа, пишите чаще письма, а то скучно иногда бывает, а так, почитаешь ваше письмо - новости узнаешь. А то я вот доехал в Белоруссию от самого места и не видел лучше нашего места, в Лениногорске можно все достать, а вот по другим городам и деревням трудно достать».
 
И снова переход к месту дислокации. Казенную обувь не дали. Ноги стёрты. Приходится идти босиком….


 

13-го июля 1941 г.

«Сейчас мы переходим на другое место. Ноги стёр своими ботинками. Казенную обувь ещё не дали. Приходится идти босиком. Пишу письмо вам с привала,  остановились, чтобы отдохнуть, придем на место дня через 3-4, а может и больше. Тогда напишу вам ещё письмо и, может, адрес дадут. Папа свою я одежду зашил в мешок и послал вам. Осталась у меня только фуфайка, тужурка (не понятно), брюки, рубашка и одно нижнее белье. А остальное я продал по дороге к Мстиславлю. Потому что кушать надо, а денег не было. Пришлось продать, у меня на курево и то денег нет. Отдыхаем в сосновом лесу. Отдохнём и дальше пойдём.  Идти ещё далеко. Идём ночью».
 
Что ж, что можно продать, продано, чтобы купить еду. На табак и папиросы денег нет. Лишнюю одежду Миша зашивает в мешок и отправляет домой.  Себе оставляет минимум… И вот уже август… Голодно, холодно, и сын просит маму прислать хотя бы маленькую посылочку. Сухариков, конфеток, сала, что подешевле. И уже первая просьба звучит «Выпейте за меня!» Нет, не помяните, пока еще только выпейте!
 
Август

«Мама время течет как никогда и до зимы остались считанные дни. Уже здесь холодновато становится под шинелью ночью. Морозит. Ну, это ничего. Живу хорошо, но насчёт курева плохо - не хватает, и я прошу вас, если можно, то вышлите посылку не очень конечно большую. Вышлите только папирос, спичек, если есть, то конфет и потом карандашей немного и бумаги. Не забудьте за меня выпить хотя бы по стопке спирту.
Я бы Мама не знаю, чтобы отдал за то, чтобы одно от вас письмо получить, а то не знаю, как ваше здоровье, как вы там живете».

«Сегодня 3/УШ-41 г. Занимались только до обеда, а остальное время палатки с места на место ставили, натягивали и спали. Нахожусь сейчас в другом месте живу пока ничего сходно, но насчет кушания сейчас не важно, и вот поэтому-то, я просил посылку маленькую: ну пошлите, конечно, что я просил и там же можно заготовить и чего-нибудь из еды, можно сухарей из саек. Или там чего другого.  Может масло или сало, еще и мёд можно, чтобы подзакусить. Мёд или конфет. А теперь я вам сообщаю, что если вы выслали посылку, то вторую не надо, потому что и вам нужно на что-то жить, и поэтому я только прошу одну и то маленькую. Мама 5/УШ-41 г. Мы выехали на автомашинах в другое место. А 6/УШ-41 г. приехали на место. Я и не знаю, какой поблизости город. И  адрес изменился. Теперь адрес другой. Сейчас учусь на шофёра, обучаться примерно будем месяца 2-2,5. Срок  очень короткий и придётся не подкачать - поднажать на учебу и стараться как можно быстрее овладеть автомашиной. Погода сейчас плохая, дождь, все время холодно и не знаю когда дождёмся мы хорошей погоды, спать ночью холодно, а спим под палаткой, одну палатку натянули, вторую под бока и спим 2-е, одной шинелью укрываемся. Ну, в общем, и днем здесь не согреешься. Живу пока ничего, но плохо то, что ни денег, ни курева - ничего нет, и махорку не дают.  Когда мы уезжали с Сухиничи, я вам писал, чтобы вы выслали посылку на тот адрес, который я вам сообщил, но теперь адрес другой и вы посылайте посылку на новый адрес и посылайте то чего можете: папирос, махорку, спичек, бумаги и с кушанья чего либо саек или сухарей из саек.
У кого деньги есть, тот покупает, все чего надо и курева, и в деревне достают из овощей, а ты посмотришь и всё! Да подумаешь».

"Если можно Мама, по Вашему усмотрению, если не испортится сало или можно масло в общем что дешевле и вкуснее. Вот моя такая просьба, а то без привычки не хватает никогда и дают не так как в мирное время конечно старый жир весь спал, но новый должно быть не нажить. Теперь Мама все воротники сойдутся у рубах моих  и даже больше будут».
 
29.08.41

"Могу Мама я вам сообщить, что нас перевезли в другое место и живём пока так ничего. Что дальше будет, не будем гадать. Живём хотя и не в помещении,  но всё-таки это хорошо. Обращаюсь теперь к Папе и дяди Вани с тем, что когда вы меня провожали дома. Это было, если мне не изменила память, 4-го июня вечером. Вы мне наказывали, чтобы я в случае,  если попытаются фашисты напасть на нашу Родину, то дать им такой отпор, чтобы они всю жизнь не могли опомниться, то  этот наказ я выполню. И пришел такой момент. И я обещаю это выполнить. А теперь другое - выпейте за меня для веселия спирту вот и всё".
 
ПОСЛЕДНЕЕ письмо.
 
Только адрес и текст письма крупными печатными буквами:
 
ВСЕМ. ВСЕМ, МОЁ ПОЖЕЛАНИИЕ  - ЖИВИТЕ ДРУЖНЕЕ.
 

На этом письме связь Михаила Степановича с семьей обрывается. Уходя в первый и последний бой, он просит, чтобы все жили дружно. Чтобы дорожили мирным небом, своим родным домом. Восемнадцатилетний мальчик понял, что главное в жизни. И он с горечью   пишет об этом в письмах. Да будет ему вечная память, которую, наконец обретают все без вести пропавшие солдаты.
 
22 июня 2020 г. Москва

 

 

Перейти в архив


Оценка (5.00) | Просмотров: (510)

Новинки видео


Другие видео(192)

Новинки аудио

Елена Крюкова "Обнаженная натура"
Аудио-архив(210)

Альманах"Клад"  газета "Правда жизни"  Книги издательства РОСА
© 2011-2014 «Творческая гостиная РОСА»
Все права защищены
Вход