Путешествие в Рио-де-Жанейро

Дата: 15 Декабря 2024 Автор: Чувилин Андрей

В далёкое село Разинское ведёт единственная разбитая дорога. Димка, сидя на руках у мамы, всё вертелся, смотрел по сторонам. Такого дремучего леса, хотя и прожил уже почти шесть лет, он ещё в своей жизни не встречал. Интересно было смотреть и на молодого водителя, который очень старательно пытался открутить “баранку”. А когда Димка оглянулся, то через заднее стекло кабины увидел отца. Тот подмигнул сынишке. Но машина неожиданно дернулась, папа подпрыгнул на чемодане, а Димка больно-пребольно прикусил себе язык. 

— Ой! Всю душу вытрясет, — уверяла мама, когда колесо попадало в очередную выбоину.

А мохнатые лапы сосен, обступивших дорогу, стучали по железу кабины, проволакивались по стёклам, и от этого делалось жутковато. Чем дальше они ехали, тем испуганнее становились глаза у мамы.

— Скоро ли это кончится? — спрашивала она.
— Ничего, доберёмся, — успокаивал её водитель.

Как приехали в Разинское, Димка не заметил. В дороге он нечаянно закрыл глаза и открыл их уже тогда, когда папа громко сказал:

— Ну, вот и конец дороге.

Машина стояла у дома, обитого ещё не крашеными и пахнувшими лесом досками. Димка растер на доске жёлтую каплю смолы. Она оказалась липкой, и мальчик потихоньку потёр палец о край клетчатой рубашки.
Какие-то люди помогали выгружать из кузова вещи, а Димке не терпелось осмотреть окрестности. Но было уже поздно. И мама, наскоро напоив чаем, согретым на электрической плите, уложила его спать. Заснул на новом месте Димка не сразу, но спал долго.

 ...На следующий день, когда уже стало хорошо припекать, Димка вышел на крыльцо и увидел девочку с большим белым бантом. Она сидела на брёвнышках и жмурилась от солнца.

— Ты кто такая? — спросил мальчик строго.
— Я — Натка... — ответила девочка. А ты — Димка. Твой папа — наш начальник участка дядя Вася, а мой папа у него заместитель.
— А как зовут твоего папу?
— Дядя Женя. Мы приехали из Вологды. Нас с тобой только двое детей здесь. А на следующий год я буду большая и пойду в школу, — выпалила Натка. — Пойдём ко мне играть?
— Ну вот ещё. Больно надо с девчонками водиться, — ответил Димка, и нижняя губка его медленно поползла вниз.
— А с кем ты ещё будешь водиться? Ведь здесь маленьких больше нет...
— А я и не маленький. Я со взрослыми водиться буду, — перебил он её, — я уже в школу хожу.

Димка терпеть не мог, когда его называли маленьким.

— Ну и не надо. «Ну и не водись», — выкрикнула Натка и побежала к своему крыльцу.
Целый день Димка один гулял по посёлку. Погонял хворостиной кур, которые от него в панике разбежались, посмотрел через забор на большую лохматую собаку, спящую около конуры и не обратившую на него никакого внимания, а после совсем не знал, чем заняться. Песочницы, как во дворе дома, где он жил раньше, не было. Друзей, с которыми можно было бы поиграть, тоже, и Димка заскучал — каникулы ведь, уроки делать не надо. Вечером к дому подошла Ната. Димка, хотя и обрадовался, но вида не подал.

— Давай завтра вместе гулять, — как ни в чём не бывало сказала девочка.
— Давай, — сразу же согласился Димка, которому быстро надоело притворяться.

Но на следующий день погода испортилась. Среди ночи разразилась гроза, и потом весь день лил дождь. Папа с мамой ушли на работу. Стало очень грустно... За окном шёл дождь, и мальчику казалось, что в этом новом доме его все забыли. Никому он не нужен, и никто его больше не любит. Читать книжку с красивыми картинками, которую перед отъездом Димке подарила бабушка, не хотелось, и он стоял, расплющив нос об оконное стекло и думал, что дождь никогда не кончится и что ему всегда будет так грустно и одиноко. Стук в дверь отвлёк Димку от невесёлых мыслей. Мальчик повернулся и увидел Натку во взрослом, с капюшоном плаще, который она поддерживала обеими руками, чтобы он не волочился по грязи. Оттого, что руки были заняты, капюшон съезжал на лицо, и из-под него выглядывал только один Наткин глаз.

— Заходи же скорей, — Димка за рукав втянул девочку в комнату и закрыл дверь. — Ты чего?..
— А я сижу, сижу дома одна. Скучно, — объяснила Ната. — Пойдём я тебе папины марки покажу. У него их много. Он ещё когда в школе учился, собирать их начал.
— Конечно, пойдём, — обрадовался Димка. И они, забравшись вдвоём под большой плащ, побежали к Натке смотреть альбом с марками.

Такого альбома — кожаного, с большой жёлтой пряжкой, Димка в своей жизни ещё не видел. А марки! Чего на них только не было! И пробирающиеся по джунглям тигры, и корабли, и блестящие коричневые негры, разрывающие цепи. Космонавты, ракеты, портреты королей и учёных...  Но одна марка произвела на мальчика впечатление необыкновенное! На ней был изображён красивый город на берегу бескрайней водной глади.
Даже не город, а улица в городе, по которой бежали яркие автомобили. Белоснежные дома были окружены пальмами, и около них небольшими группами стояли, о чём-то разговаривая, нарядно одетые люди. В верхнем правом углу марки светило солнце, а внизу Дима прочитал по слогам: “Рио-де-Жа-ней-ро”. Он так завороженно смотрел на эту марку, что не заметил, как вошла Наткина мама.

— Ой, мама! А мы с Димой марки смотрим, — защебетала Натка.
— Ну и хорошо. Сейчас вместе и пообедаем.
Димка успел проголодаться и поэтому, крикнув: “Здрасте, тётя Настя!”, - побежал вслед за Наткой мыть руки.

После обеда дождь прекратился. Погода разгулялась, и дети выбежали на улицу. Что может быть лучше, чем стучать сапожками по звонким лужицам и смотреть, как осколки солнца в сияющих брызгах разлетаются во все стороны!

— Хорошо здесь, — сказала счастливая Натка, когда они, набегавшись, присели на крыльце.
— Хорошо! — подтвердил Димка, но вдруг погрустнел, задумался и неожиданно даже для самого себя, сказал:
— А в Рио-де-Жанейро, наверное, ещё лучше...
— Что? — переспросила, не сразу поняв, Натка. — Вот чудак!

Димка посмотрел на неё очень внимательно... И ничего не ответил. 

* ПРОШЁЛ МЕСЯЦ *

...Однажды вечером вернулась мама с работы и не нашла Димки дома. Подождала немного, потом пошла к Нате. Но и там его не было. Весь посёлок обыскала — нет Димы. Весь лес вокруг посёлка обкричала — не ответил сынок. И Ната молчит. Крепится, не плачет. Не догадывается, куда пропал друг. Сначала мама сердилась, а потом испугалась и заплакала.

— Он, наверное, в лесу заблудился, — всхлипывала она.

Уже и соседи в поиски включились. В лес пошли пацана искать. Все с ног сбились, темнеть стало, когда вдруг неожиданно девочка вспомнила свой давнишний разговор с Димой и подумала вслух:

— А может, он в Рио-де-Жанейро ушёл?
— Какое ещё Жанейро? — переспросила сквозь слёзы, ничего не поняв, мама мальчика.

***

... А Димка в это время сидел в кабине тяжелогружёного лесовоза рядом с водителем, дядей Колей, с которым быстро познакомился. Дядя Коля, ещё совсем не старый мужчина в серой кепке и засаленном пиджаке, внимательно вглядывался в дорогу и всё время переключал рычаг коробки передач.
 
...А в машину Димка попал так. После обеда, когда уже сгущались сумер-ки, миновав дом на окраине посёлка, он пошёл по единственной дороге в ту сторону, откуда приехал в Разинское. Войдя в лес, ему стало страшновато. Верхушки сосен, тянущихся по обеим сторонам дороги, мрачно шумели и качались, и казалось, что за деревьями, стоящими стеной, затаилась какая-то опасность. Пройдя ещё немного, мальчик присел, как всегда делал отец перед серьёзным делом. И, притулившись спиной к сосне, оглянулся. Посёлок ещё виднелся. Над одним из домов вился прозрачный дымок. Он рисовал причудливые картинки в воздухе так, словно рукой невидимого художника водила какая-то диковинная музыка. Непонятное чувство овладело мальчиком. На глаза его навернулись слёзы. Но Димка сдержался, не заплакал. Посидел ещё немного и пошёл дальше по дороге. Так как машины по ней ходили редко, то в колее росла трава, и кое-где в ложбинках собирались лужицы.

— Ой, — испуганно вздрогнул Димка и даже чуть не упал, когда из-под его ноги, шурша, выкатилось нечто странное.

Он не сразу узнал ежа, который смешно и неожиданно быстро засеменил в сторону. А вскоре Димку догнал лесовоз. Водитель притормозил и, высунувшись из кабины, окликнул мальчика:

— Эй, малец, ты куда?

Димка стушевался. Не говорить же, в самом деле, что он в Рио-де-Жанейро пошёл. Но водитель сам же его и выручил:

— А-а, — словно вспомнил он, приподняв кепку и вытирая тыльной стороной ладони лоб. — Ты ведь сынишка Василия Петровича, так?! — И добавил, не дожидаясь ответа мальчика. — Садись в кабину, подвезу.

Сперва ехали молча. А потом, пообвыкнув, Димка рассказал про ежа.

— Да. Ежи — они такие, непоседы, — согласился с мальчиком дядя Ко-ля. — Вот послушай-ка историю, когда я ещё моряком был. У нас на корабле ёж жил. Лес мы тогда возили. Наверное, во время погрузки брёвен на корабль ёж и попал к нам. Ведь специальный кран, портовый, захватывает сразу несколько брёвен с берега — и на корабль. Вот между брёвен ёж, наверное, и притаился. Короче, вышли в море, и вдруг он на палубу выбежал. Все так и обалдели. Хоть и мужики, вроде, бывалые. Ну, мы ему ящичек соорудили. Так ёж и жил у нас.

Димка задумался. И вдруг, неожиданно для самого себя, спросил:

— А в Рио-де-Жанейро Вы были?
— В Рио-то? Да, был... Как раз во время карнавала попал. Красивый город, ничего не скажешь. Везде ходили. Не только в Бразилии побывал. И в Аргентине, и в Японии... Как-то насчитал — в десяти странах отметился.
— Вот здорово!
— Да, конечно. Интересно. Только вот, знаешь, Димка, потянуло домой. Соскучился. Хоть и никого из близкой родни здесь не осталось.

Вспомнив что-то своё, пережитое, дядя Коля замолчал, только поскрёб пальцами небритую щёку. А Димке, хотя он и не понимал, как это такой взрослый человек может скучать, нравилось, что дядя Коля говорит с ним как с равным.

— Пришёл домой. Сперва у старушки одной угол снимал. А потом вот полдома купил. И — живу.

Грузовик натужено урчал, карабкаясь по колее. И водитель, и мальчик молчали.

— Значит, Вам не понравилось путешествовать? Неинтересно? — недоверчиво покосился на водителя Дима.
— Нет, почему же. Интересно, — спокойно ответил тот. — Но — тоскливо иногда бывало, по родным местам скучал... И дело по душе я здесь нашёл. Человек, Димка, должен выбрать для себя какое-то дело. Которое бы и ему по душе было, и для других польза была. Тогда только с толком и проживёшь. И сам счастливым будешь. А то ведь посмотришь на людей — иной ёрзает, ёрзает... словно муха на стекле. А ведь и сам не знает, от чего. А оттого, что себя не чувствует. Не понял, к чему душа лежит. А это ведь так. Одному — людей лечить радость. Другому — картины рисовать. А мне вот — шоферить. Вроде, и тяжело. Намотаешься за день по здешним-то дорогам. А придёшь домой, отдохнёшь денёк-другой, и потом опять с удовольствием “баранку” крутишь.

Помолчав, дядя Коля добавил:

— А путешествовать-то ведь и по туристической путёвке можно. Верно? А ты, вот, к примеру, что любишь?
— Не знаю... Димка подумал: — Маму, наверное...
— Нет, делать что любишь? Строгать, рисовать?
— Марки смотреть.

Водитель усмехнулся.

— Ну, что же. Марки смотреть — это хорошо. Но только я тебе так скажу: надо и самому что-то делать. Раз на земле живёшь. Смотреть и всё — это мало, и неинтересно скоро станет. Надоест. Да и не проживёшь так. Ведь в жизни не развлечения главное. Важен полезный труд, чтобы Человеком себя чувствовать, с большой буквы, а не нахлебником, маменькиным сыночком. Вот увидишь, как лесорубы работают, может, таким же стать захочешь. Или водителем, как я, например.

Дядя Коля опять замолчал, внимательно вглядываясь в дорогу, — она резко пошла в гору.

— А хотя я совсем забыл, что ты ведь ещё маленький, — шутливо подмигнул он.
— Какой я маленький?! Я уже в школу хожу, — с негодованием возразил Димка.

Губы водителя чуть тронулись в улыбке.

— Конечно, конечно, большой, — согласился дядя Коля. Правда, не очень уж и большой. Верно ведь?
— Ну, верно, - неохотно признал мальчик.
— Да ты не обижайся. Вырастешь. Дело это поправимое. И работу, я думаю, выберешь по душе. Учиться будешь, найдёшь своего “конька” — дело по душе, которое хорошим, интересным и полезным будет.

Дорога пошла ровнее, и Димка задремал.

***

— Вылезай, путешественник. Приехали. Вот попросил подвезти до Вас, — подмигнул водитель Димке, обращаясь к мужчине, который подходил к машине.

Мальчик спросонья ошалело вертел головой и ничего не понимал. Лишь пытался кулачками протереть глаза.

— Димка?! Откуда ты? — вдруг услышал он родной, знакомый голос. И понял, что водитель привёз его на делянку к отцу. Но почему-то не удивился. Наверное, потому, что сильно устал и очень хотел спать.
— Ну, рассказывай, — подошёл отец к сыну.
— Что рассказывать-то? Соскучился, вот и приехал, — спросонья невинно схитрил Димка. — Решил, надо же посмотреть, где папка работает.
— Ну ты даёшь, — и удивление, и какая-то гордость прозвучали в голосе отца. Он протянул руки в кабину, поднял сына и поставил его на землю. — Пойдём, покажу, как лес валят.
— А может, я буду лесорубом? — сказал Димка, окончательно просыпаясь.

Держась за отцовскую руку, он шёл туда, откуда доносилось визжание бензопил. Сейчас мальчик даже радовался такому исходу своего путешествия. Домой отец с Димкой возвращались поздно вечером. На другом, правда, лесовозе, не на дяди Колином. Димка ещё не решил, кем он будет. Он вспомнил маму. Представил, как она волнуется. И ему сделалось её жалко.

— Я попрошу прощения, — решил мальчик. И убегать больше не буду. Буду учиться. А вырасту — обязательно построю корабль. И буду ходить на нём по морю. И возить грузы. И в Рио-де-Жанейро побываю. Обязательно! И никто мне никогда не скажет, что я нахлебник, маменькин сынок.

Шёл дождь, и было сыро, когда отец с Димкой приехали домой. Мальчик крепко спал.