Секретарь посольства

Дата: 9 Ноября 2022 Автор: Ралот Александр

  
 «Скотина Мальцов и оскотинившийся на ту минуту Веневитинов пристали с ножом к горлу – пей, и я насилу уехал от них, ушибленный весьма больно Веневитиновым».
                                                                                                                                                                                                                                                        Редактор «Московского вестника» М. П. Погодин
 
 «Я обязан чудесным спасением своим как необыкновенному счастию, так и тому, что не потерялся среди ужасов, происходивших перед глазами моими...»
                                                                                                                                                                                                                                                                                                   «Вечный жид»¹

«Ужасное происшествие в Тегеране поразило нас до высочайшей степени… При сём горестном событии Его Величеству отрадна была бы уверенность, что шах персидский и наследник престола чужды гнусному и бесчеловечному умыслу и что сие происшествие должно приписать опрометчивым порывам усердия покойного Грибоедова, не соображавшего поведение своё с грубыми обычаями и понятиями черни тегеранской»
                                                                                                                                                                                  Министр иностранных дел К.В. Нессельроде   командующему Кавказским корпусом И.Ф. Пас­кевичу, 16 марта 1829 г.²
 
«Персидское правительство говорит, что оно нисколько не участвовало в убиении нашего посланника, что оно даже ничего не знало о намерении муллов и народа; но стоит только побывать в Персии, чтобы убедиться в нелепости сих слов».
                                                                                                                                                                                                                                                                                                                      Из донесения первого секретаря русской миссии Мальцева³

 Январь 1829. Персия. Тегеран.

− Немедленно наденьте вот это и следуйте за мной, − серхенг⁴ швырнул единственному уцелевшему сотруднику поношенный мундир сарваза^5.

− Но ведь в городе неспокойно и это ещё мягко сказано, − возмутился Мальцев и продолжил, − известно ли вам, достопочтенный, что «я дал одному феррашу⁶ целых двести червонцев, и велел немедленно раздать оные благонадёжным людям. После чего собрать их у дверей этого здания и кричать спешащим мимо бунтовщикам, что здесь квартира слуг достопочтенного Назар-Али-Хана!⁷ Простой перс закатал меня в ковёр и поставил в угол комнаты вместе с другими, свёрнутыми в трубку. Более трёх часов я ежеминутно ждал смерти, а ваши сарбазы и ферраши спокойно прогуливались среди неистовой черни и грабили находившиеся в нижних комнатах мои вещи»⁸…

− Хватит слов! − оборвал Ивана Сергеевича шахский чиновник, − вас срочно требуют доставить во дворец. Шах ждать не любит. Не испытывайте его терпение. Кстати чернь ворвалась не только сюда, но и на территорию британской миссии. Убили там нескольких ваших соотечественников, находившихся при лошадях. И более никого. Этими и удовлетворилась, и грабить не стали.

***

Шах вскочил с места и долго тряс руку секретарю миссии приговаривая:

− Если бы я только знал! Мне мои подданные не докладывали, они, конечно же, будут примерно наказаны! Вы обязаны отписать своему высокородному шаху-царю, ... я никоим образом…! Но согласитесь, в том, что случилось есть и вина русских, и…

Мальцев, высвобождая руку, кивнул… Из дворца он вышел кавалером персидского ордена Льва и Солнца. Специальным шахским указом ему предоставлялось эксклюзивное право на беспошлинный ввоз в Персию стеклянных изделий своего завода.

9 Мая 1829 года. Санкт-Петербург.

Высочайшим указом «во внимание к примерному усердию и благоразумию, оказанным во время возмущения в Тегеране», наградить Ивана Сергеевича Мальцева орденом Св. Владимира II степени. 10 ноября 1830 года ещё одним высочайшим указом «во внимание к благоразумию, оказанному как после убийства статского советника Грибоедова во время возмущения в Тегеране, так и при отправлении должности генерального консула, всемилостивейше пожалован, по засвидетельствованию генерал-фельдмаршала графа Паскевича Эриванского, кавалером ордена Св. Анны II степени»⁹


***
 
«Это молодой человек, который может весьма выделиться, когда с опытом и возрастом несколько созреют его мысли и улягутся его страсти»
Канцлер К. В. Нессельроде в письме к наместнику на Кавказе князю И. Ф. Паскевичу (о Мальцеве)
 
 
Два года спустя. Санкт-Петербург. Министерство иностранных дел.
 
 Хозяин кабинета в очередной раз перечитал депешу, поступившую с дипломатической почтой из Тавриза. В ней была изложена настоятельная просьба генерального консула Мальцева освободить его от обязанностей и дозволить возвратиться в столицу, по причине пошатнувшегося здоровья и необходимости безотлагательно заняться делами, связанными со своими владениями: заводами, имениями и землёй.
Взял со стола колокольчик, позвонил и велел вошедшему секретарю пригласить товарища министра¹⁰ Сенявина.

− Допустим я его просьбу удовлетворю, и что тогда? − обратился к нему Нессельроде, после того как вошедший ознакомился с бумагой. − Так он же сразу по прибытии вообще попросится в полную отставку, ведь здешнее жалованье для него − сущие копейки.

− А ежели откажите, так тут же наживёте себе целую свору высокопоставленных недоброжелателей. Самому Императору начнут шептать, с них станется! − парировал товарищ министра и продолжил. − Раз уж надумал уходить со службы, так надобно отпускать. И без его услуг обойдёмся. Тем более, по кабинетам нашим, не первый год, слухи ходят, что знал секретарь о готовящемся бесчинстве, потому и выжил. Всем же ведомо - миссия вся погибла, да ещё три десятка казаков головы сложили. Бились до последнего. Окромя Мальцева.

− То дело прошлое. Не мне вам напоминать, что самодержец всероссийский за души погубленные дары щедрые от персов, получил. Один знаменитый алмаз «Шах» чего стоит. И у нас теперь с ними «вечное забвение злополучного Тегеранского происшествия». Но по поводу грядущей отставки я, пожалуй, с вашими доводами соглашусь. Пусть возвращается. Не сочтите за труд, подготовьте соответствующую бумагу, − министр поднялся с места, давая понять, что разговор закончен.

***
 
 Бывший дипломат в столице не задержался. Отчитавшись, и сдав необходимые документы отправился прямиком в селение, с красивым названием Гусь, где и располагались его заводы. Большая их часть работала в убыток. Виной тому были малые рынки сбыта, огромные расстояния до рынков потребления готовой продукции и отсутствие денежных вливаний.
Вместе с управляющим Иван Сергеевич объехал, принадлежащие ему предприятия и понял, -- нужно принимать срочные меры, иначе всё пойдёт прахом.

«Самое место пребывания моё весьма непоэтичное: сыпучие пески, дремучие леса и топкие болота. Всё имение – олицетворение запустения и упадка. Дела так плохи, что главная фабрика (Гусевская), при которой находится до шестьсот душ, дала доход с отрицательными показателями, т.е. четырнадцать тысяч убытку»¹¹.

Без колебаний он закрыл несколько предприятий, но мастеровых не выгнал, а перевёл на лучшее предприятие, сюда же выписал проверенных в делах управленцев. При заводе создал комнату образцов стекольных изделий. Памятуя о бумаге шаха, в далёкую Персию отправил караваны с кальянами, полоскательными чашками и флаконами для благовоний.
1835 год.

  Успешный заводчик попал в свиту Николая первого, отбывающего за границу, в Чехию. Итогом этой поездки стал купленный рецепт изготовления богемского стекла и образцы тамошнего производства. Вскоре гусевский завод начал выпускать изделия не хуже заграничных.
 
Сорок пять лет спустя.
 
Только на двух, самых крупных хрустальных заводах Мальцева Гусевском и Уршельском работало более девятьсот человек. Годовой оборот первого из них составлял девятьсот тысяч рублей.
 
  Совсем недавно Российская империя продала Соединённым Штатам Аляску за семь целых две десятых миллиона долларов. А их доллар стоил в те годы, всего-то один рубль тридцать копеек!

***
 
  Ну, а что же бывший секретарь посольства? По причине слабого здоровья Иван Сергеевич последние годы своей бурной жизни проводил на юге Франции, в Ницце, где и скончался в возрасте семидесяти двух лет. Он трижды назначался временно управляющим Министерством иностранных дел. Его даже прочили на пост товарища министра просвещения и сватали в министры финансов. Но звание «некоронованного короля русского хрусталя» оказалось дороже!