Солдатская сказка

Дата: 14 Февраля 2022 Автор: Чекусов Юрий

Замкомвзвода, ст. сержант...

Не брешу, вот гадом буду! Сам видел. И ничего не выдумал.
Может, замечтался?
 

            И такое бывает на третьем году службы... тогда по три и четыре года служили, моряки аж даже по пять. Я уж не говорю про стародавние «семь», про рекрутов, что оттягивали (вроде как при Суворове) «двадцать пять» (лет) на воинской службе, я уж не говорю, вспомнить стыдно «за свои аж ТРИ года». Хотя, конечно, и при Александре Васильевиче (Суворове) служить бы не отказался... тот был правильный генерал (надо добавить в конце этого слова еще и «-иссимус»... таких на Земном нашем шаре и было-то всего с чертову дюжину! Чур, двое наших - Суворов и Сталин).
            С меня, однако... служить бы рад...
            Вот воспитываю и обучаю новичков. Да о дембеле мечтаю. Как лицо приближенное к императору - это я о своем молодом комвзвода, лейтенантишке первого года, имею право быть и поближе к кухне... Правда, это уже не то, вот бы ее по первому году службы!
            Я служил честно и правильно. Больше двух лет... лычки вовремя пришивал на погоны, офицеры меня уважали, обещали сослать даже в училище (я б пошел, пусть меня научат). Из своего взвода выдрессировал крутых вояк и спортсменов... любо-дорого глянуть - как гаркну в четыре ночи «Рота, подъем!», так все, очумелые, через пятнадцать секунд уже в строю. Не, со мной такой фокус, когда спят на такой случай полуодетые, не пройдет! Сапогом в рыло - не своим, конечно, и наряд вне очереди. Меня даже мой комдив знал, за «лапу» здоровались. У него хоть одна звезда на погоне, но большая, моему лейтенантику «туда еще ползти да грести».
            Но все равно - все мы ждем... до первой звезды. Как там Высоцкий рассказывал: «Капитан, никогда ты не будешь майором!»
            Тьфу, не то говорю.
            До первой звезды! Если в грудь не схватишь ты свинца - медаль на грудь подхватишь «за отвагу». А моему генерал-майору - комдиву нашему, я имею в виду - можно позавидовать: молодой, седой, вся грудь в «крестах» и голова на плечах. Говорят - вдовец, жена его - военный хирург - где-то погибла... Ну а мне-то что, я мужик, ну никоим боком не смогу ему помочь, хоть крякни! А жалко, такой человек от тоски замерзает... а хотя - что ему! Он, говорят, и в Африке был консультантом, во Вьетнаме за «наших» воевал, даже «что-то» делал в Ю. Америке... «Не забыл еще что? Про своего героя. Но Большой и Красивой Звезды у него на груди нет - не состоялась, видно. Наверное, его папа не состоял в большом звании и не был сыном маршала. Знаете такой анекдот солдатски? Ба, да вы не «пахали» в СА (Советской Армии) и почему-то не знаете, что каждый солдат несет в своем ранце жезл маршала. Но все правильно: если это сказал наш батюшка Александр Васильевич из своего далекого и нашего близкого XVIII века - значит, правильно. Так тому и быть. Да, а у каждого маршала есть свой сын.
 

            Вообще-то я воинскую службу люблю. По-своему. Покормят, расскажут, научат, науке (на будущее) «мордой об стол» обучат, в политчас поспишь от «трудов праведных - недосыпу и недоеда» (лучше переспать, чем недоесть! - кто сказал: солдат или студент? Вот то-то).
 
            Однако все это и сие - расшараш-контора. Другое сильно. Если не я - то кто защитит бедных от войны и сирот от наглости лютой и поганой? Почему поганой? Я, салагой бывши, объяснял своему политруку роты, что все мы-де, мол, произошли от татаро-монгол... Потом он со мной отдельно изъяснялся, я с тех пор здорово понял науку «мордой об стол» и научный коммунизм. Ну да все это старье. Я потом политрука своего сильно зауважал, да и он меня тоже - «за мою мировую...» Однако только «раз» он себе это позволил, а потом драл меня на политзанятиях... аж вспоминать тошно...
 
            «Вот так и вырастает солдат до понятий высоких...» - докладывал мой политрук обо мне в инстанции выше. Ну и вроде как меня поперли (слава богу, не выперли, а я не так здорово, извиняюсь, выпендриваюсь).
 
            Но на полковых занятиях мы блестели, аки начищенные зубным порошком пряжки ремней при звезде. В дивизионных «играх», тревогах и учениях сверкали как ботала на коровах, то бишь заявляли о себе громко и уверенно.
 
            И вот на тебе!.. Хрен вам, товарищ будущий майор, ваша карта не пляшет.
 
            Скучно стало. Пришла депеша, и меня отсылают от моих любимых и дражайших лейтенанта, грозного комбата, непобедимого комполка и неповторимого комдива... В какую-то хлусть... на полигон. Полигон - дело гиблое, скандальное и тупиковое, там враз все благочестивые метки о будущ-воинстве могут закончиться... Так и помрешь там тупицей на побегушках, обслуживании, «принеси-подай».
 
            Меня, заслуженного!
 
            Я порвал на груди свое «исподнее» (слава богу, был не в полосатом тельнике).
 
            Сослали. На полигон. Обучать курсантов связи.
 
            Ну а зачем мне коровы? Или зачем я им - индюк?
 
            Однако мое командировочное удостоверение «туда» гласило ясно: «Для общевойсковой подготовки».
 
            Да и недалека-то сия. Рукой подать по нашим меркам. Ать-два, две руки - и в дамках.

 

            Прибыл. Доложил. Вижу - мои командоры не скуксились, хмыкнули одобрительно. Да и я не закомплексовал: куда уж с аж запетровским ростом, гимнастерка рвется на плечах, на груди звенят (не бренчит одна) две медали (одна - своя, вторая - юбилей). Меня смутило одно: сплошь офицерье, а «моих» (солдат-рядовых) чтой-то слишком мало на виду и по численности. Но на то он и полигон: низших чинов мало, зато будущих больших - тьма.
 
            Вот туда, зараза, я и попал - на полигон училища связистов. А, впрочем, лиха беда начало, да и где наша не пропадала, вот я ужо им «повернись, сынку! Дайка я тебе взгрею по полной, что в меня напихали в СА!»
 
            Дали мне аж целый взвод, ентих самых желторотых птенцов салажат. Но глядят орлами. Пытаются. Меня не проведешь. Повел орлиным взором, осматривая войско свое - и плохо мне стало. Вспомнил я вдруг хорошим и ласковым словом своего последнего комвзвода лейтенанта - «Во, Человек!», вспомнил своих живых и умерших родных, упомнив кой-кого до седьмого колена и мать мою... Но вспоминал тихо, это только «Ура» на атаке орать можно (не на ночной). Затылок не почесал - привык как-то в армии к короткой удобной прическе. Зато зачесалась бровь, захотелось чихнуть, почему-то плюнуть...
 
            На кого?
 
            На этих, что ли... да нужны они мне. Эти гордые будущие офицеры связи - не мне чета.
 
 А вообще-то взвод мой оказался неплохой, самому так показалось. И почему-то в «мой курс наук» из офицеров никто не лез, не подсказывал, находясь на расстоянии... за сколько там метров можно услышать добрую русскую речь, а?
 
Странно мне, странно. Страшно даже. И это мне, не боящемуся в свое время «стариков», да и пришлось мне как-то по дурости быть в самоволке (город и девушки!), и по глупости задержать «матерого»: от милиции - руку жмут, «медаль», от военных - чуть ли не под трибунал.
 
А еще страшней, когда капитан связи, командир этой сбрендившей партизанской роты (будущих офицеров связи, так надо понимать, да?), вручил на виду моего тупого взвода недоучек (не, мне с моими было легче, веселее и проще: упал, отжался, отошел, закопал окурок) ...
 
Вручил, или же сказал, что я уже старшина (еще не запаса!)
 
- Служу Советскому Союзу!
 
            А и дальше ничего не изменилось. Я коряво нашил свое «старшинство» на погоны. Офицеры так же бдительно, но опять же со стороны, взирали на мои успехи, «бой с тенью». Никто, ни одна зараза почему-то мне не мешала. Ну, да и ладно... и пострашнее видали. Зашибут - и ладно, до свадьбы заживет.
 
            А если вдруг... Да кому пока я нужен?

 

             Бегом. Ползком. В противогазах... не вздумайте мухлевать с клапаном. Полоса препятствий - диагональ, под колючей проволокой, ров с водой, стрелять, гражданские развалины, цель вражеских солдат, затопленный окоп, «воздух» ...
 
            Нету грязи для марш-броска из ночи? Хрен вам, я не дам знать «дату» сию, и даже не выбирают погоду: прежде чем вы - я знаю и должен я...
 
            ... Через две недели ОН их учухал, и они прозвали его «наш сволочь генерал» - он и это знал, несгибаемый наш старшина, про которого, быть может, еще пропоют.
 
            В конце концов ему надоело. Он выбрал самого щуплого бойца и гаркнул:
 
- Вы что, остолопы? - дело было ночью, в слякоть и под дождем.
 
            Остолопы молчали. Самый маленький лишь вопросил: «Да, товарищ старшина! Мы вас внимательно...»
 
            Вот тут до старшины дошел весь смысл несовершенства военной жизни, в смысле...
 
- Я не знаю, что у вас там творится в казарме, я туда не ходок... Я человек военный, а посему слушай мою команду!
 
            В четыре часа утра под паскудным дождем... Куда уж яснее!
 
- Всем, - спокойно говорил наш знаменитый военный старшина, - до шести утра отдраить казарму - так и передайте дежурному офицеру.
 
            Взвод рыпнулся на волю.
 
            Но куда там! Слабо.
 
- Отбой я не давал. Это вам не школьный урок со звонком, и не папа с мамой. Уяснили?
 
- Так точно, товарищ старшина!
 
- Всем, кто соберет автомат «по норме» вслепую - свободен. Остальным я не завидую... Вы нормы не забыли «Калашникова»? Пшел!
 
            Всех сдуло ветром. Старшину - всех впереди. В оружейной камере тьма народа в мокрых солдатских мундирах и странных полосатых погонах.
 
- Не забудьте о том, что я говорил вам раньше...

 

            Старшина, ты кто - сволочь или издеватель своих солдат, чужих курсантов.
 
            Просто у старшины (этого сволоча) отец погиб на этой самой ВОВ. Да и кому какое дело до нас до всех, а им - до меня?!
 
- А вот вы двое... придется остаться. Конечно, я вынужден вас освободить от уборки казармы, но в остальном...
 
            Стройся! На турнике! Разборка автомата! Плохо... Бегом. Вот ты свободен, иди до кучи, запаздун! А вот ты - слабак и ростом хиляк - тоже мне, будущий командир-связист.
 
            Время под шесть утра.
 
- Займемся с тобой автоматом, - вещал непререкаемый голос старшины, жесткий и властный, как и полагается армией. - Значит, так... Это - что???
 
... ... ...
- Да ты на пипочку эту жми! Вас чему там учили, не пойму. Да, это своего рода предохранитель... от чего? От глупостей. Но вот когда идешь в атаку, к примеру, выскакиваешь из окопа или выходишь из любого другого наземного укрытия перед атакой... Всегда, всегда снимай с предохранителя. Это просто - щелк. Но и не бывай дурнеем. Это щелк на одиночку или очереди. Старайся стрелять коротким огнем - на дальнем бое - по 3-4 патрона за выстрел. Одиночным выстрелом - это значит редко, не торопясь, в прицел... Ясно? Когда сблизился... а еще лучше сразу - ставь на автоматический огонь, убой и умой их всех сразу до крови, только успей, солдатик, я прошу, опоздавших в этом мире нет, есть только поздно усопшие и тихари, да и не забудь штык-кинжал от АК-а вставить, авось да пригодится. Из окопа идешь или из-за прикрытия - зри, случаем не прибей своих, а то вроде как отбомбились на своих. Ну что разинул глазки, руби-коли, солдатик!
 
            Старшой накалялся, входил в раж и запал, а его хиляк все был так же дохл и неуверен.
 
- Вот у тебя, курсантик, кончились патроны в рожке... Ты их сдуру прострелял - сдуру! Да и штык забыл насадить на автомат. А я перед тобой вот он, бугай! Ну и...
 
            Бугай-старшина взлетел в воздух, саданулся о пол и умиротворенно затих.
 
- Не понял, - промямлил бравый старшина. - А вообще-то, не пора ли тебе, солдатик, топать до казармы своей, подальше от меня и от греха, навстречу своему воинскому долгу. А вообще-то...
 
- Это карате.
 
- Слышал. Немного знаю. Но вообще-то я больше знаю про греко-римскую и самбо.
 
- А про какой грех...
 
- А про такой! Счас встану и покажу...
 
- А мой папа говорил...
 
- Да мало ли тебе что вещал твой мудрый папа! Из столицы - крутой? Из захолустья - знать? Мы сами с усами.
 
- А у вас с усами напряженка?
 
- Рад бы! Да запретили носить. Слишком, сказали, они у тебя - во! Одиозные... Это как, ты знаешь, курсантик?
 
- Необычные, нестандартные, неординарные, чудаковатые, прекрасные и непонятные...

 
- Как-как??? Ты, чудо-юдо хреново, знай, да не заговаривайся...
 
- Если можно, то помягче...
 
- Что? - старшина глянцем побагровел.
 
- А вот папа сказал...
 
- А он мне нужен, твой пахан? Он поди и танковую гарь, и порох не нюхал...
 
- Нюхал...
 
- Тогда толково. За что ж тогда и за какие грехи он тебя урыл в будущие офицеры связи? Так правильно? Иль в связные офицеры? Ба, как я не понял... Зачем вам, баранам, связникам, конкретно о стрельбе.
 
- А вот папа сказал...
 
- Ладно, иди спать. Я все удивляюсь, как твой папа такого недомерка на службу отпаял... аж в славные курсантские ряды. Да и то правильно - «богатыри не вы!»
 
- А вот папа сказал...
 
- Слушай. Все. Достал. Я тебя не трогаю. Понял, интеллигент? Уважаю. «Куда мне до нее, она была в Париже...» Высоцкий, знаешь?
 
- Владимир Семенович.
 
- Семенович, Семенович. Ну и ты, энто самое, что такое?
 
- Папа говорил...
 
- Да нет твоего здесь папы. Да и здесь тебе не нянька. Да и время скоро взводу на подъем. Проверить отдрайку казарм, доложить капитану, сдать вас на завтрак... да мало чего еще...
 
- А вот папа сказал...
 
- Молчать! Вперед и с песней. Бегом марш до казармы. Мало ли тебе, несмышленый курсант, папа что сказал...
 
            Ой, слава богу, скоро дембель. Свобода от этой обязательной жратвы, побудок и подвигов. Может, даже высплюсь и брошу курить. И, может, даже так мечтал будущий крупный дембель - наш старшина...
 
            А и хрен вам. Мягко стелем - жестко спать. Не он ли об армии мечтал, вставая и ложась в жесткую свою кровать солдата.
 
            Да стал я, стал капитаном. На связистов смотреть не могу - душу ворочает. Вот, вроде, связь военно-полевая и необходимая, но все ж военных хирургов почему-то больше уважаю - слатали меня, сложили вроде как заново... сволочи! Могли бы и без шрамов.
 
            А эта... СВЯЗЬ! Военно-полевая, походная, фронтовая, их рации, телефоны и кабели. Да лучше подайте мне хирурга! Подали. Подскребли, сказали: «Майор, ты бы не прыгал далее, вон тебе есть и адресок свыше в Академию... ВЕДЬ ГОВОРИЛ ПАПА...»
 
            Не понял?
 
            Мне ли, боевому офицеру, контуженному и израненному, стенать и плакать про какого-то..., впрочем, стоп!
 
            Меня кто дома встречает? Иногда. Когда я иногда бываю дома. И тогда мне в уши, с гулом, с отдаленным всплеском, в мои глупые контуженные и глухие уши ЕЕ:
 
            А ВОТ ПАПА СКАЗАЛ.
 
             Ее папа был мой комдив - по тому сроку моей службы, когда пожимал мне когда-то руку - старшему и лучшему сержанту дивизии. Сейчас он генерал-лейтенант в отставке, здорово любит своего внука, «глупого» лейтенанта. Вот только НЕТ у него дочери, единственной, в живых. Да и у меня нет жены - той вредной курсантки... Погибла майор связи. Что ж ты, Батя?
            А вот папа сказал: раз нет сына, дочь пусть заменит его…

 

 

Перейти в архив


Оценка (5.00) | Просмотров: (210)

Новинки видео


Другие видео(192)

Новинки аудио

Елена Крюкова "Обнаженная натура"
Аудио-архив(210)

Альманах"Клад"  газета "Правда жизни"  Книги издательства РОСА
© 2011-2014 «Творческая гостиная РОСА»
Все права защищены
Вход