По коридору учреждения культуры шла парочка неопределенного возраста, рассуждая о прекрасном. Казалось бы, что тут особенного? Наоборот - все очень даже правильно и естественно. Вот он ей говорит, что кто-то совершенно не способен к восприятию прекрасного, так как нет в нем эстетической основы, которая должна определять его способ существования на сцене. А она с ним соглашается, сокрушаясь по тому, что, действительно, все так обесцветилось в мире художественного творчества, стало серым и неряшливым.
- Да, да - воодушевленно подхватывает он - люди разучились быть красивыми. Они утратили представление о естественной красоте.
- Как же это печально, - вторит она ему - но они, порой, даже не слышат что им говорят. Им невозможно втолковать элементарные вещи, что нужно хотя бы следить за собой - за своей внешностью, за своей речью, за своей пластикой...
Наверное они говорили либо о студентах какого-то творческого вуза, либо об актерах какого-то театра, где эта пара могла бы преподавать или что-либо ставить. Они были приблизительно одинакового невысокого роста. Оба с волосами грязно-серо-бело- седого цвета до плеч. В обвислых бесформенных джемперах. Различить в них мужчину и женщину со спины можно было только потому, что она была в длинной толстой измятой юбке, а он - в явно давно неглаженных брюках на размер больше чем было бы нужно, но так высоко подтянутых или подрезанных, что из под них выглядывали сползшие носки и выбившееся из них то ли термо- белье, то ли трико. Добавить к этому наряду можно было еще какую-то стоптанную обувь.
Лица я видел лишь вскользь, когда приходили они мимо меня. Он явно сегодня не брился, а его прическа истосковалась по хорошей головомойке и крепкой расческе.
Но, впрочем, стоит ли обращать внимание на свою внешность тем, кто учит других постижению прекрасного возвышенного мира искусства? Когда им задумываться о соответствии формы содержанию? Все материальное вторично. Конечной формой их мыслей является слово, несущее истину непросвещенным представителями человечеств. А ведь просвещать и обучать, а уж, тем более, творить - это такое сложное дело, что опускаться до каких-то соответствий, личных примеров и прочей ерунды нет никаких возможности и необходимости…
Но тут мои размышления в стремлении найти какое-то оправдание для несоответствия внешнего облика смыслу слов, неожиданно были прерваны каким-то инородным сочетанием звуков, характерных более для вечерних дворов, где у нас безраздельно властвуют с наступлением сумерек пьяные подростки. Но здесь и сейчас никаких подростков, и, тем более пьяных, не было и в помине. А была только та самая пожилая "культурная" пара, для которой язык улиц и подворотен оказался не просто знаком, но легко используемый в рассуждениях о прекрасном…