***
На канале «Здоровье» (в программе - после «Звезды»)
Женщина с красной ниткой вокруг запястья
Говорит:
«... муж просит напиться живой воды,
А у нас только мёртвая,
Эдакое несчастье.
Я ему объясняю, мол, так и сяк,
Нет воды! Никто не пропустит воду
В нашу квартиру. Ты – нищета, босяк,
Терпи, говорю,
Такая твоя природа».
Женщина выдыхает. Ведущий к ней
Подходит, садится рядом, берёт за руку:
«Скажите, а сколько в нём проросло смертей?»
Женщина хмурится:
«Три
Или нет...
Две штуки!
Первая в восемь лет - он хотел пойти
В море. Рыбачить и наблюдать закаты
красные, как осколки звезды в горсти...».
Ведущий залу:
«Каждый хотел когда-то...»
Женщина морщится:
«После в горах исчез
Отец его. Просто взял и смешался с эхом....
Чего он искал там: сокровищ, теней, чудес,
хранителей неба с их хриплым недобрым смехом?
А муж мой сломался и снова зарос травой.
Смертельной,
Сонливой,
Сжимающей жадно птицу....
И он неживой.
Понимаете, не живой!
Мне кажется, он просто снится, снится...»
Ведущий кивает. Молчит. Затемнённый зал
похож на пещеру. На стенах танцуют тени.
И женщина продолжает:
«Мой муж сказал,
что смерть – это то, что случится всегда, со всеми.
Но если найти глоточек живой воды,
но если смочить сорняк в пересохшей глотке...»
Сбивается.
«Да, мы сами себе сады. Мы сами себе морские ветра и лодки. И горы. И небо. И много чего ещё.
В нас столько всего появляется и сгорает...
Мой муж очень плох. Ему тошно и горячо.
И сад его умер, он больше необитаем».
Ведущий встаёт. Скоро кончится их эфир.
У женщины сжаты губы и смято платье.
Ведущий:
... «совет от экспертов – пусть пьёт кефир, читает Пелевина, носит с собой распятье.
Когда сорняки передушат всех птиц внутри,
и станет беззвездной и тусклой ночная кромка.
И он перестанет смеяться и говорить,
и станет беспомощней радости и котёнка...
То можете смело его схоронить в себе.
Пусть он прорастёт через вас, как побег полыни.
Когда нет надежды разлиться живой воде,
то мы запускаем в свой сад пустыри, пустыни».
Темнеет экран. Еле слышно звучат слова.
Ведущий исчез в темноте. Мрак густой и липкий.
Под небом пустым шелестит и звенит трава.
Краснеет закат, как кровит на запястье нитка.
И где-то внизу
В темноте,
В тесноте земной клокочет поток, он стучит, как меж рёбер птица...
В любом мертвеце был источник воды живой,
которым он мог, но не смел до поры напиться.