Я звал романтику, волненье, вдохновенье, но не пришли – хоть режь меня, хоть ешь. Я землемером мерил расстоянья, цвёл бульденеж… Шёл рядом ты, мой верный, глупый пони, и уверял, что жизнь большой манеж, но я не слушал и хотел сбежать на море, цвёл бульденеж… Когда же вечер бархатистою ладонью огладил город, уводя нас за рубеж, мы примирились: я – поэт и пони. Цвёл бульденеж…