Тройка

Дата: 16 Ноября 2016 Автор: Белозёров Евгений

     Поезд гулко, неровно, раскачиваясь из стороны в сторону, мчался по тёмному, слабо освещённому, коридору метрополитена: редкие лампы за окнами вспыхивали и исчезали, оставляя следы, напоминающие очертания гаснущего в ночном небе метеорита. 
     Почти через равные промежутки времени, он, казалось, устав от темноты и постоянного мелькания огней, вырывался из объятий узкого тоннеля и с удовольствием, не спеша, останавливался на ярко освещённых станциях. 
     …Я люблю размышлять, когда стою в полутёмном, переполненном спешащими на работу людьми, вагоне; когда за окнами мерцают огни, похожие на падающие звёзды; когда в ушах стоит привычный гул поезда, который совсем не мешает мысленно сосредоточиться, даже наоборот, он заглушает все посторонние звуки, создавая тем самым благоприятную среду для твоих умозаключений. 
     В эти утренние часы мысли приходят ясные и простые, порой разрешающие самые сложные вопросы, возникшие прошлым днём, когда ты не смог дать на них убедительного для себя ответа. 
     В вагоне тихо. Город только просыпается, неторопливо открывает свои глаза. 
     Здесь, в метро, это ясно ощущаешь. Люди нехотя расстаются с уже прошедшей ночью, с тишиной и покоем; стоят безмолвно, полусонно раскачиваясь в такт, то набирающему, то замедляющему ход, поезду. 
     Город не торопится просыпаться… 
     На одной из станций в вагон, в уже закрывающиеся двери, почти влетела молодая женщина: на вид ей было лет тридцать. Она сразу привлекла к себе моё (и как выяснится позже, не только моё) внимание: женщина тяжело дышала, воротник её демисезонного, зелёного цвета, пальто был расстегнут, открывая покрасневшую, видимо от большого напряжения, шею и часто вздымавшуюся при дыхании грудь. Рыжая лисья шапка, по-молодецки была сдвинута на бок, а из-под торчащего в разные стороны меха на людей смотрели маленькие, выпуклые и, казалось, больные глаза: ей явно нездоровилось и мне стало её жаль. 
     Устроившись и осмотрев исподлобья окружающих, женщина, похоже, успокоилась. 
     Рядом стоял мужчина лет пятидесяти, судя по внешнему виду — рабочий: простое, небритое лицо, одет в тёмную, поношенную куртку, голову прикрывала маленькая матерчатая шапка. 
     Кое-как подняв руку, а в переполненном вагоне сделать это не так-то просто, мужчина дотронулся до её воротника, нерешительно и заранее, как бы, извиняясь. 
     — Вам плохо?.. 
     …Люди, когда-то сами оказавшиеся в подобной ситуации, знают цену такому вниманию, они сразу вспоминают о лежащих в карманах, быть может, долгое время без надобности, лекарствах и тут же, с готовность врача, спешат на помощь. 
     Было чертовски приятно наблюдать за сценой, исполненной благородства и искренней заботы о, в общем-то, чужом человеке. 
     — Что, выпил мало?— прозвучало неожиданно грубо и громко. 
     Женщина зло посмотрела на мужчину и, отвернувшись, насколько позволяло место, добавила, — Иди, похмелись! 
     Это произошло так неожиданно, так нелепо, как только может случиться в ясный, летний день, когда чистое, невероятной голубизны небо, не омрачённое ни одной, даже мизерной тучкой, дарит вам всю прелесть солнечного дня; когда ветерок, принесший на своих крыльях свежесть и прохладу, ласково треплет вас по щекам, лохматит волосы, забирается под рубашку, заставляя почувствовать неуёмное желание сбросить её и подставить под бодрящие воздушные струи своё тело; когда деревья доносят до вас вечную, убаюкивающую песню дубрав; когда всё это соединившись в единое, нерушимое целое заставляет вас забыть обо всём на свете — лишь только наслаждаться бесконечно удивительным многообразием природы, ощутить себя её неотъемлемой частью, как вдруг среди этой красоты и благополучия: БАХ!!! Небо над головой, будто матерчатое полотно с треском разрывают чьи-то исполинские руки! 
     Вы смотрите вверх, ожидая близкого ненастья…но нет, небо не грозит непогодой, оно по-прежнему ясно и залито солнечным светом. И ничего, кроме удивления, это вызвать у вас не может… 
     — Я думал, таблеточку, — сказал и запнулся мужчина: в голосе были слышны нотки оправдания, какого-то детского, наивного... 
     И снова в вагоне наступила тишина, которую нарушал только шум поезда. 
     Мне было обидно за простодушного человека, который предложил свою помощь. 
     На женщину я старался не глядеть. Передо мной стояло что-то рыже-зелёное, походящее скорее на огромную рыбину, выброшенную на берег и теперь, без воды, задыхавшуюся и обжигавшую воздухом свои жабры. 
     А мужчина, будто и не услышав резких слов, вновь обратился к ней: 
     — Может, сюда пройдёте? Здесь посвободнее, — и, аккуратно потеснив других пассажиров, переместился вглубь вагона. 
     Голос его звучал виновато, покорно. Видно было, что он давно уже смирился со своим положением и привык к незаслуженным упрёкам и дерзостям. 
     А вина его состояла лишь в том, что был он простым и, судя по всему, одиноким работягой, в том, что был немолод, что не лоснилось его лицо благополучием, что не был он как надобно выбрит и не благоухал французским одеколоном, что не носил он элегантное кашемировое пальто, белоснежную сорочку и шею не ласкало, такое приятное на ощупь, шёлковое кашне. 
     Женщина стояла, устремив свой взгляд в никуда. 
     "Лучше бы она промолчала". 
     И только я подумал об этом… 
     — О! Деловой, как радио! Дома не наговорился?! 
     Сказала она опять неожиданно, нарочито громко, с расстановкой, чтобы все слышали. 
     "Вот и поговорили". 
     Я прикрыл глаза. 
     Больше никто не произнёс ни слова. Все стояли молча, погрузившись в свои только им известные и понятные мысли, а за окном вагона всё так же мелькали огни, сиротливо освещая тёмный коридор, по которому гулко, раскачиваясь из стороны в сторону, мчался наш поезд. 
      
     P.S. Слышится звон бубенцов. Из-за пригорка выносится тройка вороных коней, впряжённая в сани. 
      "Эх, мать твою, разойдись, коли жить хочешь!" — доносится из них. 
     Кто-то ловко стегает кнутом по взмыленным крупам лошадей и хлёсткое шлёпанье разносится далеко-далеко и, кажется, что его можно услышать в любом уголке Земли. 
     Кто этот господин, так ладно управляющий тройкой? 
     ХАМСТВО мчится по дорогам! Мчится смело, заглядывая в каждую деревеньку, хозяином вкатываясь в города малые и большие, подчиняя всё себе… с гиканьем, давя полозьями легко ранимую душу человеческую, подминая и забрызгивая её грязью! 
     И нет, кажется, силы способной схватить под уздцы этих ретивых коней, тряхнуть и сломать шею их господину раз и навсегда! 

1984 г.


Перейти в архив


Оценка (0.00) | Просмотров: (1351)

Новинки видео


Другие видео(192)

Новинки аудио

Елена Крюкова "Обнаженная натура"
Аудио-архив(210)

Альманах"Клад"  газета "Правда жизни"  Книги издательства РОСА
© 2011-2014 «Творческая гостиная РОСА»
Все права защищены
Вход