Я нашел её на чердаке заброшенного дома, Где валялись какие-то пузырьки, ржавые перья и прочие цацки. Возможно, под нею сибаритствовал местный Обломов. А может быть, учил уроки будущий академик Вернадский.
И от света её прятались по углам химеры и черти, И страх из души расплющивался на стенах в тени, И уходил куда-то призрак смерти, И остро чувствовалась связь поколений.
Хоть и виден был свет всего на пять саженей, И плохо различимы проходящие перед ним лица, Но в лампе жил язычок староверческих самосожжений, И горел запальный огонёк вселенских костров инквизиций.
Но сегодня, в мировой электронной оферте, Где погашена керосиновая Жар-птица, Я вижу, как оживают по углам химеры и черти, И понимаю, что лампа мне ещё пригодится...