Я стою на чужом балконе, Майский ветер целует плечи. Подо мной в колокольном звоне Утопает московский вечер. Во дворах голоса и крики, А напротив балкона прямо Безмятежно играют блики На крестах векового храма. Шелестят молодые листья, Обнимая крутые стены, И черёмухи первой кисти Рассыпаются белой пеной. Я стою и дышу весною, И гляжу в золотые дали – Только вдруг за моей спиною Раздаётся аккорд рояля. Обернувшись к дверям балкона, Я застыла на миг, внимая, Как рояля глухие стоны Прорываются в шёпот мая. Я смотрю через тюль гардины, Как, любовно касаясь клавиш, В полумраке пустой гостиной Ты испанский мотив играешь. Твои грубые с виду руки Непривычно легко и нежно Извлекают из клавиш звуки, По роялю скользя небрежно. Да и в голосе, прежде резком, Зазвучали иные нотки. Ты обычно лихой и дерзкий, А сегодня как будто кроткий. И не помню я, где я, кто ты – Мы одни в полумраке зыбком. Ты играешь, не глядя в ноты – Ты читаешь мою улыбку. В унисон с колокольным звоном Разрыдалась душа рояля. Все дворы под чужим балконом Мне сегодня родными стали. И, любуясь крестами храма В этот ласковый, тихий вечер, Об одном я молюсь упрямо: Я прошу, чтобы мир был вечен. И пьянит меня запах липы, И весна не даёт покою! И испанского рондо всхлипы Над вечерней плывут Москвою…