Русский культурный пословичный концептстереотип Правда

Дата: 22 Июня 2015 Автор: Абакумова Ольга

 Сборник научных трудов по итогам международного научно-практического семинара по вопросам филологического образования и межкультурной коммуникации (октябрь 2013 г.). – Старый Оскол: Изд-во «РОСА» / СОФ НИУ «БелГУ», 2014 г.  - 243 с. 

ISBN 978-5-905922-34-3

Концепт – синтезирующее лингвоментальное образование, методологически пришедшее на смену представлению, понятию и значению и включившее их в себя в «снятом», редуцированном виде [Колесов 2002: 122].  Лингвоконцепт как наследник  выше перечисленных семиотических категорий отличается многопризнаковостью и многомерностью, наличием разных слоев и измерений. Исследователи выделяют разные по количеству и качеству семантические компоненты. Одни считают, что в глубине концепта «мерцает понятие», связанное с образом и действиями, закрепленными в значении знака [Ляпин 1997:18, 27]. Другие выделяют понятийную, эмоциогенную, а также этимологическую стороны, дающие начало ассоциациям и оценкам [Степанов 1997:41]. Третьи считают, что он образуется единством ценностных, образных и понятийных составляющих [Карасик 2004:109]. Многие отмечают наличие специфической языковой метафорики и ассоциативной сети «вещных коннотаций» имени концепта в системе языка [Чернейко 1997]. С.Г. Воркачев выделяет в семантическом составе лингвоконцепта понятийную, отражающую его признаковую и дефиниционную структуры, образную, фиксирующую когнитивные метафоры, поддерживающие концепт в языковом сознании, и значимостную составляющую, определяемую местом имени концепта в языковой системе [Воркачев 2002:80]. Н.Д.Арутюнова выделяет онтологические, аксиологические, модальные, функциональные признаки объекта, которые выявляются в результате концептуального анализа [Арутюнова 1999].

Об органической взаимосвязи двух форм кодирования информации (когнитивной и языковой), опираясь на идею Ю.Н. Караулова об универсальности пропозициональной структуры как элемента всех ментальных процессов [Караулов 1987:194], пишет Н.Ф. Алефиренко, [Алефиренко 2005: 197-198]).

Отечественные и зарубежные исследователи культурной лингвистики утверждают, что в ее основе лежат два понятия: концепт и стереотип. Концепт представляет собой смежное явление с такими категориями, как фрейм, скрипт, когнитивный домен или гештальт (см.[Кубрякова 1996 и др.), а языковым стереотипом называют стереотипы сознания, установленные на материале естественного языка (см.[Pisarkowa 1994] и др.). Концепты принадлежат миру идеального, являются единицами концептуальной системы языка мозга, всей картины мира, отраженной в человеческой психике. Стереотипы имеют двойственную природу, у них есть вербальная оболочка, которая дает возможность как описать стереотип, так и проникнуть в ядро концепта. Стереотипы являются элементами «наивной» языковой картины мира, которую мы понимаем как зафиксированное в семантике языка знание о мире, сложившееся у носителей языка в период становления языковых форм их национального языка.

В данной работе под пословичным концептом (правильнее сказать, под концептом-стереотипом) понимается совокупность семантических ролей, выполняемых именем в пословичных предложениях-высказываниях, представляющих типовые ситуации (фреймы) [Абакумова 2013]. Национальную специфику таких концептов представят специфические для данной языковой культуры семантические роли, отражающие типовые ситуации, в которых находит применение объект. Культурный пословичный лингвоконцепт-стереотип имеет обобщенную природу, он опирается на пословичный фонд культуры. Мы определяем его как совокупность семантических ролей, выполняемых именем концепта в пословичных предложениях-высказываниях, которые отражают онтологические, аксиологические, гносеологические, модальные и др. признаки абстрактной сущности.  Пословицы как речевые практики бытового дискурса объединяются общей темой и могут анализироваться как в актуализованном так и в неактуализованном режимах (как литературный дискурс) посредством аппарата РРГ. Исследуя пословицы в паремиологическом пространстве данной культуры, мы изучаем дискурс объекта, те «вещные коннотации», которые приобретает абстрактное имя через несвободную сочетаемость и которые выражаются через предикаты этого имени и выявляем типовую для данной культуры мифологему, связанную с традиционной идеологией данной культуры (такое понимание мифологемы см. в работах [Чернейко 1997]).

Культурный пословичный концепт-стереотип находится под влиянием системы пословиц данного языка и отражает языковой взгляд на мир, культурно детерминированное представление о каком-либо абстрактном понятии/явлении, и представляет собой ментефакт, объединяющий понятийный компонент, оценочный/ценностный компонент и образ, которые имеют языковое выражение в текстах пословиц национального языка. Культурные пословичные концепты-стереотипы являются в первую очередь хранителями ценностей народной культуры, имеют национально-детерминированный инвариант восприятия (термин Д.Б. Гудкова), определяющий нужный вектор ассоциаций.

Ценность, видимо, нужно считать исходным понятием для концепта. Ценность – понятие, используемое в гуманитарных науках для обозначения явлений, объектов, их свойств, абстрактных идей, воплощающих в себе общественные идеалы и выступающих как эталон должного. Вопросы ценности, оценки и ценностных ориентаций исследовались в первую очередь в модальной логике (аксиологическая модальность) и в аксиологии, под оценкой обычно понимают суждение о ценностях. Пословицы фиксируют вековой опыт народа и на бытовом уровне отражают проблемы, социально значимые для человека и человечества и, следовательно, содержат культурно-обусловленное представление о ценностях, а также нормах социального поведения, принятых в данном лингвокультурном сообществе. Рассматривая ценности как стержневые концепты паремий, Л.Б.Савенкова построила классификацию пословиц по этому принципу, и в рейтинге ценностей русской культуры ценность «Правда» получила почетное второе место после «Семьи» (см. [Савенкова 2002]).

По материалам русскоязычных словарей нами было выявлено более 600 пословиц о правде и лжи. Базовыми для нас являются словари «Пословицы русского народа» В.И.Даля [Даль 2002], «Большой словарь русских пословиц»  [Мокиенко, Никитина, Николаева 2010], который включает более 70 000 пословиц с их точной паспортизацией, указанием на источник, время и место фиксации пословицы, а также словарь наиболее употребительных русских пословиц «Народная мудрость. Русские пословицы» [Мокиенко, Никитина 2011]. Толкования пословиц и исторические комментарии заимствовались в словарях «Словарь русских пословиц и поговорок» В.П.Жукова [Жуков 1966], В.П. Зимина [Зимин,Спирин 2005]. Привлекались также и данные других словарей.

По данным всех словарей наиболее представленной в количественном отношении является категория «квалитатив (прескриптив) нравственного поведения», поэтому мы будем считать ее ядерной. С ней конкурируют по данным словаря В.И. Даля (2009) две оппозиционные категории «квалитатив справедливости» и «квалитатив отсутствия справедливости», каждая из которых значительно превышает прескриптивную категорию в количественном отношении. Поэтому мы считаем, что идея справедливости является ядерной для русского архаичного пословичного концепта, что подтверждается и другими исследователями (см. [Степанов 1997], [Воркачев 2010]). В двух словарях под редакцией проф. В.М. Мокиенко [Мокиенко, Никитина, Николаева 2010, Мокиенко, Никитина 2011] прескриптивная категория имеет примерно одинаковое количественное наполнение с категорией источников правды, поэтому мы также считаем ее ядерной, но уже для современного пословичного концепта. Представляется, что нужно включить туда и «квалитатив ценности», который по определению должен там находиться.

Ближняя периферия архаичного концепта представлена соответственно категориями «квалитатив источника», в котором большое место занимают пословицы категории «квалитатив принадлежности Высшим силам», «квалитатив силы, могущества» и «квалитатив опасности, нежелательности». Современный концепт на ближней периферии имеет категории «квалитатив силы, могущества», «квалитатив опасности», «квалитатив превосходства правды над ложью» и «квалитатив отсутствия справедливости». Остальные признаки занимают дальнюю периферию.

Категория «квалитатив (прескриптив) нравственного поведения» включает эксплицитные и имплицитные директивы, дающие указания о том, как нужно вести себя в обществе (в крестьянской общине) и дома (Делай не ложью – все будет по-Божью. Неправдой свет пройдешь, назад не воротишься.Неправдою жить стыдно. Хлеб-соль ешь, а правду режь. За правду матку негневись, а скинь шапку да поклонись. Кто за правду горой, тот истый герой. Живи правдой в людях, живи правдой дома. Не ищи в селе, ищи в себе. Как ни хитри, а правды не перехитришь. Правда прямо идет, а с нею  не разминешься. Правда прямо идет, а ни обойти ее, ни объехать). Типичная иллокутивная сила: директив, который может быть выражен как эксплицитно (через форму повелительного наклонения), так и имплицитно (как косвенный директив). Пословицы содержат совет, рекомендацию, призыв, предупреждают о неприятных последствиях безнравственного поведения. Оценка объекта характеризации положительная.

Особенности восприятия действительности крестьянским сознанием вызвали к жизни контрастную категорию «квалитатив приспособляемости или адаптивного поведения»: Правда хорошо, а счастье лучше. Правдой жить – ничего не нажить. Правдою богат не будешь. Правдой ни молотить, ни веять. Правдой жить – палат каменных не нажить. Правдой век не проживешь, ошибешься и соврешь. Не плачь по правде,обживайся с кривдой. Правдой не обуешься, правдой не оденешься. Правдой сыт не будешь. Прямо  сорока летает. На правде ничего не возьмешь. На правде взятки гладки. Прямьей века не изживешь. С нагольной правдой в люди не кажись. С кривдою жить больно, с правдой – тошно.

Эти пословицы характеризуют объект через предикаты деятельности, но в ядре предиката находится отрицание, поэтому ситуации имеют статическую природу. Модальность аксиологическая и деонтическая, оценка пейоративная, появляется зооморфный код культуры, который связан с уничижением человека через сравнение его поведения с животными.

Рассмотрим пословицу Прямо сорока летает с интересующих нас позиций.

Используя расширенный аппарат А.Вежбицкой, можно представить модель смысловой структуры (наращение смысла пословицы) следующим образом:

(а) желая оправдать себя;

(б) я говорю: только птицы могут летать прямо, человек не птица, поэтому он не может поступать прямо, свободно, как птица;

(в) я надеюсь, ты понимаешь, что это верно, справедливо;

(г) сделай вывод: следует быть осторожным (утилитарные нормы по В.И. Карасику 2004).

Как уже упоминалось, самыми многочисленными в паремическом дискурсе объекта ПРАВДА по данным словаря пословиц В.И. Даля оказались категории «квалитатив справедливости» и «квалитатив отсутствия справедливости». Наличие двух противопоставленных друг другу категорий показывает, кроме всего прочего, на контраст, который играет весомую роль в познавательных процессах, о чем неоднократно писали ученые разных областей знания (подробнее о контрасте в пословицах см. в работе [Бочина 2002]). Наш материал (особенно русскоязычный) постоянно указывает на эту особенность человеческого мышления и восприятия действительности, в данном случае абстрактных категорий.

Необходимо отметить, что русский пословичный стереотип демонстрирует динамику, что проявляется в изменении конфигурации концептуальных признаков в ядре и дальней периферии. В архаичном концепте «правда» ядерными признаками по данным словаря Даля были квалитативы справедливости и отсутствия справедливости. По данным словаря наиболее употребительных современных пословиц «Народная мудрость»  [см. Мокиенко, Никитина 2011] идея справедливости была выявлена нами только через «квалитатив отсутствия справедливости», который занимает место на периферии. Хотя имплицитно идея социальной справедливости проявляется и в ядерной категории «прескриптив нравственного поведения»: Кто за правду горой, тот истый герой. За правое дело стой смело. Правду молвишь, правду и чини, и в категории «квалитатив силы, могущества»: Правда в огне не горит и в воде не тонет.

Анализ образной составляющей семантики пословиц позволил выявить концептуальную метафору пространственно-ориентационного типа, которая имеет следующий вид: «верх-низ» (Правда тяжелеезолота, а на воде всплывает. Правда, что масло, всегда наверху. Правда свята, на небо взята), «вперед-назад» (Неправдой путь пройдешь, назад неворотишься), самой яркой является оппозиция «прямо-криво» (Прямо сорока летает. Правда прямо идет, а не обойти ее, ни объехать. Прямьей века не изживешь), которую, вероятно, следует считать разновидностью оппозиции «центр-периферия» по классификации, предложенной Дж.Лакоффом и М.Джонсоном [Lakoff, Johnson, 1980].

 Исследование оценочной составляющей русского стереотипа показывает как положительную, так и отрицательную оценку объекта, в отличие от английского стереотипа. Эта оценка эмоциональная, сопровождающаяся разными кодами культуры. Там, где выявляется отрицательная оценка объекта, чаще всего проявляется зооморфный код культуры.

ЛИТЕРАТУРА

1.Абакумова, О.Б. Пословицы в языке, сознании и коммуникации. – СПБ: Алеф-Пресс, 2013. – 354 с.

2.Алефиренко, Н.Ф. Современные проблемы науки о языке: учебное пособие.  – М.: Флинта: Наука, 2005.  – 416 с.

3.Арутюнова, Н.Д. Язык и мир человека. – М.: Языки русской культуры, 1999.  – 896 с.

4. Бочина, Т.Г. Стилистика контраста: Очерки по языку русских пословиц.  – Казань: Изд. Казанского Университета, 2002.  – 196 с.

5.Воркачев, С.Г. Методологические основания лингвоконцептологии // Теоретическая и прикладная лингвистика. – Вып.3. Аспекты метакоммуникативной деятельности. –  Воронеж: ВГУ, 2002.  – С.79 -95.

6.  Воркачев, С.Г. Держись правды: идея справедливости в тексте Библии // Аспекты креативной семантики. – Волгоград: Изд-во ВГПУ «Перемена», 2010а. –С. 72-93.

7.  Карасик, В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. – М.: Гнозис, 2004. – 530 с.

8.  Караулов, Ю.Н. Русский язык и языковая личность. – М.: Наука, 1987. – 263 с.

9.  Колесов, В.В. Философия русского слова.  – СПб.: ЮНА, 2002. – 448

10.  Кубрякова, Е.С. Концепт // Краткий словарь когнитивных терминов. – М.: МГУ, 1996.  – С.90-93.

 11. Ляпин, Н.П. Концептология: к становлению подхода // Концепты.  –Архангельск, 1997. – Вып.1. – С. 11-35.

 12. Савенкова, Л.Б. Русская паремиология: семантический и лингвокульурологический аспекты.  – Ростов н/Д: РостГУ, 2002.  – 239 с.

  13.Степанов,  Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. Опыт исследования.  – М.: Языки русской культуры, 1997. – 824 с.

  14.Чернейко, Л.О. Лингвофилософский анализ абстрактного имени. – М.: Изд-во МГУ, 1997. – 320 с.

15.Lakoff, G, Johnson, М. Metaphors We Live By. – Chicago and London: The University of Chicago Press, 1980. – 242 p.

  16. Pisarkowa, K. Z pragmatycznej stylistyki, semantyki ihistorii jezyka: Wybor zagadnien. – Krakow: PAN IJP, 1994. – 299 s. 

Словари:

Даль В.И.  Толковый словарь живого великорусского языка / Совместная редакция В.И.Даля и И.А.Бодуэна де Куртенэ. В 2 х томах. – М.: Олма-Пресс, 2002.

 Жуков В.П. Словарь русских пословиц и поговорок. – Изд.2е, стереотипоное. – М.: Советская энциклопедия, 1966.

 Зимин В.И., Спирин А.С. Пословицы и поговорки русского народа. –Ростов-на-Дону: Феникс, М.: Цитадель, 2005

  Мокиенко В.М., Никитина Т.Г., Николаева Е.К. Большой словарь русских пословиц. – М.:ОЛМА Медиа Групп, 2010.

Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. Народная мудрость. Русские пословицы. – М.: ЗАО «Олма Медиа Групп», 2011.