Консигнация

Дата: 25 Декабря 2014 Автор: Белозёров Евгений

Рассказ человека, которого я хорошо знал

или, Отличный сюжет для господина де Мольера.

Бог шельму метит...  (пословица)

      А хотите, я расскажу историю, где вы увидите такие коллизии человеческих взаимоотношений, что невольно вспомните и, в который раз: О tempera! O mares! (О, времена! О, нравы!) и представите себе негодующего Цицерона, произносящего эти слова в осуждение современного ему Рима?

  ... Я занимался в те годы торговлей.

  Кто не занимался в то смутное время торговлей, когда культурная столица некогда великой страны превратилась в один огромный блошиный рынок? Торговали все и всем: пенсионеры - сигаретами; инженеры - турецкими шубами; профессура - дамским, простите, бельём; а бывшие, казалось, образованные и культурные женщины, - всем, чем придётся. Даже дети подрабатывали мытьём забрызганных грязью фар на перекрёстках наших не менее измызганных улиц.

Итак, я торговал, и дело моё процветало.

Надо заметить, что я не был профессиональным торговцем и, тем более, торговцем жадным...

Как тут не вспомнить Маила (дай Бог ему здоровья!) с Жулебинской ярмарки, который наставлял меня, разъясняя особенности торговых отношений:          

«Запомни, Костя, есть торгаши, а есть - люди!».

«Ого! - недоумевал я, - И здесь существует некая градация людей, по разным причинам, в ту пору, примерившим на себя фартук продавца».

Маил, к примеру, ещё год назад промышлял где-то на якутских приисках, но успел вовремя смыться и теперь покорно торговал на рынке пряностями. У него был изящный Мустанг красного цвета, жена красавица, дом под Калининградом и затравленный взгляд азербайджанца, маявшегося здесь и мечтавшего-таки бросить к чёртовой матери свой пропахший укропом контейнер и пожить ещё на этом свете по-человечески.

Итак, я не гнался за прибылью - мне был интересен сам процесс, в том числе - общение с людьми, которое, ко всему прочему, приносило выгоду. Я сотрудничал с иностранной фирмой или, как сегодня говорят, «продвигал» их товар, наводняя им палатки, магазины, оптовые рынки, даже продуктовые фирмы, снабжающие регионы и...  дело шло. Я уже оговорился, что работал с интересом, поэтому творчески, изобретательно, и позволял себе варьировать и методами распространения товара, и условиями продаж. Мне нравилось что-то придумывать и, заводя, к примеру, знакомство, я мог позволить себе отдать часть товара просто на реализацию. Впрочем, часто это было продиктовано не только моей буйной фантазией. Никто не хотел работать «в деньги». Товар брали, но с отсрочкой платежа. И я, конечно же, рисковал в этой ситуации.

     Однажды в поисках новой торговой точки я оказался на восточной окраине города. Магазин располагался возле метро, на первом этаже двухэтажного строения, и близость его от транспортной магистрали, а значит, и от людского потока, сулила немалую выгоду.

       - Добрый день! - приветствовал я директора - белокурую даму с высокой причёской и жёстким взглядом,-  Я хотел бы предложить...

         «Добрый день»... С некоторых пор я сам стал смущаться от такого приветствия.  К кому бы то ни было. В самом начале своей рыночной одиссеи, куда страна бросила нас, не спрашивая нашего на то согласия, я занимался извозом. Так вот, однажды в мою машину подсела женщина, которой я запросто сказал: «Добрый день!». Только и всего. Она чуть не выпрыгнула из машины...  Как потом призналась женщина, она была готова услышать всё что угодно, и прежде всего сумму, которую ей надо будет уплатить за проезд, а тут сходу, как обухом: «Добрый день!» Значит, что-то не чисто...

       Итак: «Я хотел бы предложить...»

       - Возьму только на консигнацию*,- ответила дама.

Как отрезала. Другого я и не ожидал. Напомню: магазин находился в непосредственной близости от метро, и я мог надеяться на хорошую реализацию и неплохой заработок. На следующий день, дабы не забылось наше устное соглашение, я сделал поставку и, назначив ориентировочную дату оплаты, удалился. А появился только тогда, когда подошло время. Зачем лишний раз напоминать людям о долге?

     ...Один раз, и тоже в начале своей коммерческой деятельности, я неаккуратно напомнил об этом заведующей огромным привокзальным магазином.

      - Валя! А ну, на фиг,  всё с полок! - услышал я неожиданно резкие слова из уст этой благообразной на вид женщины.

Инцидент был разрешён мной быстро и послужил  неплохим уроком в будущем.

      - Товар стоит, - ответили мне. Ответили не сразу - видимо, сверившись с остатками на прилавке.

И мне ничего не оставалось, как положить телефонную трубку. Через некоторое время картина повторилась. Потом ещё. Почувствовав что-то неладное, я подъехал к магазину и, зайдя как покупатель, поинтересовался:

      - Скажите, а есть ли у вас...?

      - Так давно уже продали, - ответил бесхитростный продавец.

      Директора на месте не оказалось и, как выяснится позже, она станет меня избегать...

      Сосед моего брата по даче, довольно молодой и энергичный мужчина, был хирургом, и к тому же врачом высшей категории, что каждый мог лицезреть на бейджике, пристёгнутом к лацкану его стерильного халата. Выше среднего роста, крупный, с плутоватыми глазами на круглом и гладко выбритом лице, человек он был общительный и гостеприимный. К тому же специфика его профессии к этому располагала. Редкий пациент приходил к нему без бутылки спиртного: водка, коньяк, дорогое вино от благодарных клиентов, как поток Ниагары, был полноводным и, казалось, неиссякаемым.  Как тут не вспомнить простодушного дедушку в кардиологическом отделении 20-й больницы, который глядя в окно, не переставал удивляться: «У врачей такие маленькие зарплаты. Откуда же у них такие дорогие машины?!». Оттуда, дедушка, оттуда.

      Итак, соседи по даче,  будто ручейки, стекались к его дому и вливались в общий поток уже грохочущего водопада, чтобы поговорить о делах, о жизни и, естественно, выпить. Жёны  сначала благословляли мужей на такие посиделки, да и как отказать: «Мы к хирургу!» - говорили те, и что-то магическое было в их словах и непререкаемое. До поры.  До той самой поры, когда в очередной раз расползлись они по родным хатам и на вопросы жён: «Где ж ты так нажрался?»  только и могли, что промычать: « У-у хир-рурга!». Да, доходило до бунтов и ультиматумов -  как самим мужьям, так и гостеприимному соседу, - которые, впрочем, на очередном празднике, где по-соседски собирались уже все вместе, быстро сходили на нет.  И тут хирург опять брал дело в свои натруженные руки: разливалась водка по стаканам и хозяин, играя и блестя глазами, в которых горел неиссякаемый комсомольский задор, фальшиво, но проникновенно затягивал:

«Хорошо над Москвою-рекой

Услыхать соловья на рассвете,

Только нам по душе не покой,

Мы сурового времени дети».

      Запевал, призывая и других к этому, поистине священному,  действу.  И уже остальные, положив друг другу руки на плечи, под умильные и хмельные взгляды подхватывали:

«Комсомольцы-добровольцы,

Мы сильны нашей дружбою верной.

Сквозь года мы пойдём, если нужно,

Открывать молодые пути.

..............................................................,

Только так можно счастье найти!»

      Слышу я в этом многозвучьи и свой неверный голос.  А кто не откликнется, если услышит: «Я люблю тебя, жизнь, что само по себе и не ново. Я люблю  тебя, жизнь, я люблю тебя снова и снова...»? Тут не только запеть, тут заплакать сообща можно. Значит, и я на этот огонёк захаживал. Не скажу, что мы во всём понимали друг друга, что много у нас было общего... Ну, как говорится, по-соседски. И тем ранним весенним днём я постучал в дверь его дома. Хозяин встретил не очень приветливо: в доме уже кто-то был, и я хотел даже ретироваться, но мне  всё-таки предложили зайти внутрь.

    А жизнь моя на тот момент отличалась крайней неустойчивостью. Более того, задержки по платежам загнали меня в такое затруднительное положение, что, как говорится, и рад поделиться, да нечем. Все деньги в товаре, а товар на рынках и прилавках всё тех же магазинов. Короче, я был на мели. И с этим настроением  и направился к доктору. Китайский колокольчик при входе мелодично приветствовал меня. Тихо и ничего не обещая. В полутёмной комнате - солнце уже перешло на другую сторону дома - прямо по центру стоял стол с таким изобилием яств, что нетрудно было догадаться: в доме гость, и не просто гость, а гость дорогой. За столом, на самом почётном месте, как императрица - вся в белом - восседала белокурая женщина с пышной, высоко убранной причёской и жёстким взглядом, по всему - благодетельница, чьим старанием и был устроен этот щедрый по местным понятиям банкет. Только глаза её при моём появлении вмиг поугасли: она вдруг впала в крайнее замешательство. Впрочем, никто из гостей в полумраке комнаты этого не заметил.

- Константин, сосед, - представил хозяин, тоже по-царски, широко приглашая меня к столу (так, наверное, приглашают бедных, не очень желанных родственников, чтобы хоть как-то подчеркнуть своё расположение), несколько смущённый и непонимающий, что же произошло с его гостьей при моём неожиданном появлении. - Прошу любить и жаловать...

Передо мной сидела директор того самого магазина...

    Чуть позже я узнаю, что Доктор был лечащим врачом её отца, и цель сегодняшнего визита (ах, как некстати!) состояла в том, чтобы отблагодарить эскулапа и показать тому, что благодарность её не будет иметь границ ни сегодня, ни завтра, ни когда бы то ни было...  В общем, чётко обозначенные границы рыночных отношений: товар - деньги - товар, как утверждал Карл Маркс.

Я молча наблюдал эту сцену превращений. О, времена! О, нравы!

      - Так вы и дом строите?

      - Да, на другой стороне дороги. У магазина, - рассеянно отвечал хозяин, наполняя рюмки и приглашая собравшихся гостей вернуться к трапезе.

      Гости были сыты, слегка пьяны и довольны собой;  говорили о медицине, врачах и их благородном деле,  желали здоровья, а доктор - человек наблюдательный - всё не мог взять в толк: что происходит? Он - респектабельный мужчина, врач высшей квалификации, муж и добропорядочный, как ему кажется, семьянин; хозяин дома, где  стол ломится от снеди, а спиртное льётся, как полноводная Амазонка; он, женщины которому преданно заглядывают в глаза и вдруг... Такой конфуз: не ко времени, не к месту пришедший гость, с появлением которого всё как-то разладилось, пошатнулось в его грандиозной конструкции благополучия! «Но отчего? Почему?» - читалось в его умном, привычно покровительственном взгляде. Эх, принесла нелёгкая!

      - Наверное, Константин неплохо поёт? - зачем-то спросила женщина в белом.

     И я спел. Просто, без аккомпанемента: «Над окошком месяц, под окошком ветер...».

    Тем временем за окном смеркалось, солнце ушло дальше, за посадки, где возле магазина сиротливо глядел на дорогу недостроенный дом, и гости поняли, что пора собираться.

     Ушёл и я, ни словом, ни намёком не сказав никому об этой неожиданной и странной для меня встрече. Я смеялся: хозяин по-царски принимает гостей, те, в свою очередь, благодарят эскулапа за труды его праведные. А я?.. Без копейки в кармане, по сути, оплативший сегодняшний обед, в ранге бедного родственника «под чужую песню и смеюсь, и плачу...»

    Так и живём...

     P.S. Утром следующего дня мне позвонили из магазина и сказали, что я могу приехать за деньгами. Со мной рассчитались. Сполна. Спасибо тебе, доктор.

16.03.2012г.

____________________

*Консигнация - форма комиссионной продажи.