Эолова арфа

Дата: 9 Ноября 2014 Автор: Калуцкий Владимир

Отец позвонил. Просил подвести в Новый Оскол, к вечернему поезду на Москву. Ему там в госпитале для ветеранов место нашлось. Живет в деревне - сорок километров, а потом еще столько же до станции. Потому выехал заранее.
На выезде из своего города увидел, как двое рабочих растягивают на дорожном щите большущее полотно. Из любопытства притормозил, прочел вскользь. "Гастроли артистов Крымской филармонии". Надо будет сходить.
К поезду мы были вовремя. Отца передал чуть не на руки проводницы. Хохлушка веселая, погончики, как крылышки. Она пропустила за спиной из вагона по ступенькам грузного мужчину с баулом, а отца взяла под локоть :
-Ты вы не филюйтесь, довезу, як ридного батька, - это она мне.
Я вернулся к машине. А там этот, с баулом - с таксистами спорит. Они говорят: "К вечеру туда ехать - это пустой обратный прогон. Двойная цена, мужик!"
Я услышал, куда "туда", и крикнул тому, с баулом: "Так нам по пути! Бесплатно довезу"
Таксисты меня чуть не побили. Но вырвались. Тот сидит на заднем сидении, шляпу снял. Волос на лбу жидкий, начёс косой, как у Гитлера, прости господи. Неприятный тип. И дышит тяжело, с присвистом. Видать - лёгкие ни к черту. Он отдышался, стянул с себя плащ, галстук распустил до полугруди. И... ...запел!
"Ой, полна, полна коробушка!.."
Да так противно, впоперек нот. Прямо по козлиному заблеял. Я от неожиданности обочины прихватил. А он перекинулся на "Соловей мой, соловей", поперхнулся, и мне :
«Не обращайте внимания, пожалуйста. Ни минутки свободного времени. Вот и деру горло, где придется».
«Да пожалуйста,- отвечаю, - горло-то не мое».
И целый час я слушал его петушиный концерт. Он  то басом падал в ямы, то забирался на такие верхотуры, где звук переставал восприниматься ухом. Он перебрал русский и украинский песенный репертуар, и когда перешёл к партии "Мистера Икс", у меня уже кончалось терпение. К счастью, кончилась и дорога. Он это тоже понял:
- Нигде не светит мне родное окно!.. Пожалуйста, к лучшей гостинице.
Это запросто! У нас иных нет, потому что гостиница одна. Я передал толстяка дежурной с рук на руки, как до того передал проводнице отца.
И сразу забыл о нём. На следующий день замотался, закружился, и неожиданно нашёл себя у того самого дорожного щита - о гастролях филармонии.
Конечно, пошел. У нас такое случается раз в сто лет, чтобы живой концерт классической музыки. Сел на любимое свободное место - почти в середине зала. Тут объёмность звука особая - испытано. Да зал и без того заполнен едва на четверть. Пришедшие по обязаловке бюджетники, студенты техникума, да таких жаждущих, как я, человек пять шесть. Серенький зал - ни цветов, ни дамских нарядов.
... Свет в зале притушили, на сцене усилили. Как в физике - закон сообщающихся сосудов.
И началось волшебство. Не буду о концерте – всё равно красок не хватит. Молодец филармония. Я уж расслабился, чувствовал себя в океане этой музыки, как рыба в воде, пока не объявили какого-то следующего исполнителя, и на сцену не выкатился... Он!!! Мой вчерашний попутчик с козлиным голосом. В несколько секунд, пока он раскланивался, в моей голове что-то скрипело. Я не мог совместить на одной сцене человека, напрочь лишённого слуха, и певца классического репертуара. Потом я испугался, представив, какой позор обрушится сейчас на его косую прическу.
А он запел. "Коробейники". Но как запел! Голоса чище и проникновенней я никогда не слышал. На сцене стоял великий певец, и пение его расплескивало в зал широту русского поля, играло шёлком женских полушалков, поднимало из глубины души что-то родное, неведомое, о существовании чего я и не подозревал.
Он выступил блестяще... Нет, это общее место, а надо сказать так: было ощущение, что это не он поет, а пространство, ветер обдувает его и несёт к слушателям то тёплую, то холодную, то пронизывающую волну звуков, и волна то поднимает нас - то низвергает так, что сердце подступает к горлу. Он вернул залу, мне, ощущение Родины, он показал, обладателями какого музыкально богатства являемся все мы - подневольные бюджетники, студенты со жвачкой, пять-шесть жаждущих красоты вольных слушателей.
И когда он закончил из "Мистера Икса": «Всегда быть в маске судьба моя!» - ему понесли цветы. Откуда они взялись в таком множестве - понять не могу. Но через минуту мой толстяк выглядывал из громадного букета, как дюймовочка из тюльпана.
После концерта захотел зайти к попутчику в уборную. Подошел - а там без меня полно благодарных слушателей. Уж лучше зайду к нему в гостиницу.
Через пару часов с полным продуктовым набором в сумке и пятью розами я был в гостинице. "Третий номер, второй этаж" - подсказали у стойки.
Я взлетел через ступеньку. Пустой коридор, дорожка ... и на весь коридор из за двери третьего номера доносится уродливое, козлодойское, впоперек нот:
 - "Соловой мой, соловей!"
Певец поймал свободную минутку.
Я оставил сумку и цветы у двери. Уходил назад на цыпочках. Так, как пробираются к выходу из высоких залов случайные люди на концертах великих мастеров.