Троица, День Святого
Духа...
Во всех четырех храмах Бирюча идут праздничные службы. Недалеко от паперти
Троицкой церкви в пригородной слободе Засосна стоит небритый жалкий человек.
Явно после вчерашней попойки. Люди буквально прошмыгивают мимо, стараясь не
замечать несчастного.
-Подайте на кусок хлеба, сколько не жалко...
Я кладу в его ладонь пятьдесят рублей. Человек даже не благодарит. Кадык его
судорожно пробегает вверх-вниз, и он уже ловит глазами другого такого же
наивного, как я.
Мягко подхватывает меня под локоть знакомый священник и укоряет:
-Грех потакать мирским страстям. Вы думаете - сделали добро пропойце? А он
доберет сейчас на четвертинку, и плакали ваши денежки.
Я осторожно высвобождаю локоть:
- Простите, отец Виталий. На Руси испокон веку подавали просящим. Вам ли не знать,
что по миру в числе 144 тысяч нищих бродит сам Христос. Вы уверены, что наш
пьяница - не есть Богочеловек?
-Уверен. Это Пётр Жигайло, бывший милиционер и откровенный негодяй. Как раз за
свою беспутную жизнь он и наказан теперь своим нынешним скотским состоянием.
-Но разве Христос не велит молиться именно за несчастных? Мне кажется, Он и в
мир пришел ради того, чтобы спасать таких Петров.
- Молитвой спасать, любезный, а не вашей полусотней. Вы же только усугубляете
его положение. Нажрётся, сейчас, извините, и изгадит весь праздник. Да вы
гляньте - там еще двое таких же. Что - и им подадите?
Я сказал:
-Подам. Потому что Бог велел подавать. Мне кажется - Господь спросит с меня не
за то, что Пётр пропил мои деньги, а за то, что я ему отказал в милостыни. Человек
попросил на кусок хлеба. Я не могу ему не верить, ибо верить и доверять учит
меня Христос. А вот с Петра Он спросит за то, что обманул меня, если и впрямь
обманет.
Батюшка глянул на меня, как на неразумного, и скрылся в золоченом чреве храма.
Я дал денег двум другим просящим. Выгреб мелочь и добавил ещё одной - женщине с
синяком под глазом.