Я с каждым часом ухожу всё дальше..

Дата: 11 Апреля 2014 Автор: Веселов Максим

16.11.05.МВ.

***

Я с каждым часом ухожу всё дальше

от златокудрых крон больших деревьев,

их вековой постой всё мене важен,

шум листьев - тише и деревья - меньше...

и воздух пахнет по утрам не предвещая

ни изменения в судьбе, ни катоклизмы.

Я не тоскую в ожиданьи мая

и не цитирую И-цзына афоризмы

Кто падок до загадок - отгадает

последнюю. Тогда, в изнеможеньи

на твердь вершины в тишине присядет

и поленится записать стиха творенье.

Своей судьбы перебирая Руны

не нахожу мне неизвестных партий

Не страшно знать, что уж не строят струны,

Парнас обрушен, значит мест вакантных

там нет. Не страшно знанье

всей схемы человеческих укладов.

Не горе это. Холод - пониманье

что Света - нет, и мне его не надо.

 

 

Л***

 

Я мальчик с пером на шляпе в бескрайней воде,

На льдине один в океане и ты – мой огонь…

Горишь, согревая, ты мне и свет и покой.

Куда я везу тебя? Где не знают об этой земле.

 

И ветры шальные не трогают нас. Не сейчас!

Что нам дуновение соли средь бурных волн?

Не они нас прогнали на льдину – холодный чёлн,

Тебе помогают гореть, мне – петь про нас.

 

Что оставили мы там, откуда плывём?

Ты – уютный очаг, с коридором тёплой трубы,

Я же выбрал себе тебя и холодные льды,

Что бы знать наверняка – как мы умрём,

 

Что бы знать, что меня не поглотит земля,

А тебя не заставят греть воду на мелком огне.

Вот вода подступает, скоро мы будем на дне,

Это лучше, чем было там? Значит, прав я.

 

Я мальчик с пером на шляпе и всюду вода,

Не свети кораблям, пусть плывут с назначеньем в Нигде.

Горишь на ладонях моих, я уже по пояс в воде,

Задержи дыханье, в глубине ждёт нас наша земля.

 

 

***

Этот мир не такой, как ты хотел

И с ветром не мечтай спеть в унисон

Все придумано поэтами, и все не про тебя

И не проснешься среди ночи, чтоб понять, что это – сон.

Мост из белого картона возводился до утра

Утром дождь пошел, банально, аж – смешно

Ты увяз в своем картоне, оглянулся назад

А там стоял твой дом и стена – тоже картон.

Закрыл глаза, там мечта, дыхание затаил

Всех оставил позади, в ушах свист побед

Ну подарили тебе, смотри, вот он стоит

А далеко ли ты уедешь: деревянный твой велосипед

Она вышла из слов, песен и стихов

Ты стоишь за дверью, город перед тобой

И не проснешься от кошмара, чтоб понять, что это – сон

Этот мир не такой… а как ты хотел?

 

 

«Это поле»

 

Это поле пашет Иван, молоко пьет из вымени

и, узнав его сны, я забыл назначение имени

А туманы, родом из ритуальных костров,

Опоясали поле из осиновых колов

Его песни, нежась в росе, становятся инием.

 

Над погостом Ярило, у Ивана сиеста, да гость во сне

Разговорчивый предок, с кем делиться беседой, без разнице

«За горами есть озера с прозрачным дном»

Но Ивану из реки рак грозит клешней

А все ж потомки твои, Ванюша, назовут Ярило – Солнцем

 

А если б знал, где посеял, там бы и жал

Да если б знать, где солома, туда бы и упал

Балала-лалала-лалалайку взял

От рубля душа гуляет, да в песню не попал

Ой, ты же – русский, блин…

 

Это поле вспахал Иван, сел, погоду ждет

Может, следующим днем, станет четверг, да дождь пройдет

А вот птица пролетела, съела червяка,

Ваня, может быть от скуки, обломал быку рога

А пройдет еще немного пахот… и Иван умрет

 

Над ивановым погостом, Ярило в зените, у Петра во сне гость.

Разговорчивый предок, задушевныя беседы, уныло ведет

За горами, говорит, серебры озера есть

Только что ты будешь пить, только что ты станешь есть?

Да и Марья хлеб да соль за горы едва ли донесет…

 

А если б знал, где посеял, там бы и жал

Да если б знать, где солома, туда бы и упал

Балала-лалала-лалалайку взял

От рубля душа гуляет, да в песню не попал

Ой, ты же – русский, блин…

 

 

«Кино»

МВ, … 12. 04г.

 

Я смотрю этот фильм про любовь, в который раз.

Вновь сменились актёры, да и сам я какой-то не тот.

Поистёрлась-повытерлась плёнка, но фильм – про нас.

Хочется спать или молча жевать попкорн…

На холодном морском дне спокойнее жить,

Не мешают тайфуны и бури. Так, гремят наверху…

Трясу пустую бутыль чувств. Не хочется пить.

Здесь и так много воды. Только воздух вздохну

Из бутыли и выброшу вон. Как потомки религии Бон

Бродят сиддхи в дали, я спешу к ним подойти

Расспросить, как оно – там, и в чём этот сон,

Да все вопросы мои рассыпаются к ним по пути.

Я один. Я внутри головы и в любой самой дальней дали.

Я в пути. Я сижу на горе и не трогаю с места ноги.

Я естьмь Я. Пока голову вновь не сменю.

Я в пустом кинотеатре круглосуточно фильмы смотрю.

 

 

«ФИМИАМ»

 

Я знаю, зачем я родился.

Я родился вдыхать фимиам.

Когда ночь, как швейцар объявляет

приход тумана.

И колдунья Луна ворожит ирреальными снами.

Я цветы подношу глазам.

Облака не мешают нам:

Ты мой Фимиам.

 

Розы не распустят лепестки

Сегодня – не сезон, уйдут дожди

Прочь…прочь…

Нам уже не надо ждать зари

Позади пути и мы пришли

Да?..Да…

Белые ночи наступили позавчера

Мы спросили у моря, и оно нам…

Ответило: Да… Да…

 

Мне давали двойные крылья

Мне сулили еще один глаз

И я был защищен, я был выше наземного плана

Оставалось лететь, ведь такая хорошая стая.

Но путь к солнцу на моей руке

Снова крылья дарю золе

Это было не раз…

 

 

«ТЫСЯЧЕСВЕТ»

 

Скажи мне, тысячецвет,

Брошенный магом в огонь

Кто стоит за твоею спиной?

И откуда Прометей приносит рассвет,

Кто назвал тебя Амарант

Не – ты, так кто его знал?

 

Сегодня полная в небе Луна

Кувшин мой пуст, значит это заря

 

Скажи мне, зачем мне твой дым

Даже запах углей мне зачем?

Так же пахнет мой дом и мой мир

Куда уносит мой пепел ручей…

Кто назвал меня «человек»

Скажи, он здесь, или нет?

 

Сегодня полная в небе Луна
Кувшин мой пуст, значит это заря
Скажи мне, цветок, чей ты сын
Ты волен решать или нет,
Почему я ищу первоцвет,
И куда подевался мой Джин?
Скажи мне правду, ведь я Алладин,
Стебель тру, ну же, ну, говори!

 

Сегодня полная в небе Луна

Кувшин мой пуст, значит это заря

 

Я обучился алфавиту огня

И лишь в конце узнал какая цена

Он не взял ни кола, ни двора

Взял меня, может быть, и это Судьба

Так скажи мне, тысячецвет,

Куда уходит рассвет?

 

 

«Тростниковый дом»

 

Здесь никто никогда никого не любил:

Пчела искала цветок – цветок ждал пчелы.

Стены строили как гарант наступления утра.

В стенах очень уютно молить и мечтать

Что вот это и явь – алтарь и кровать,

Два кольца – согласие вместе пытаться не думать.

 

Только реки плывут вокруг городов,
Счёт никто не ведёт поколеньям ослов
На времянках иллюзий возводя бетонные храмы.
И юнцы копошатся в останках стихов,
Видят свет в отраженьях болезненных снов
И Богини полёта превращаются в добрые мамы…

А тростниковый дом на плоту по воде

Продвигается к самой яркой звезде

Которая

Отражается

У полосы водопада

Тростниковый дом достигает звезды

И взлетает с самой кромки воды

Продолжая путь, рассекая млечность тумана.

 

Тростниковый дом, призрачный гость

Не видя его, каждый слышал о нём

продолжая страдать, любить, пить, ненавидеть.

И в попытке узнать что такое тоска

Продолжали смотреть с земли в небеса

И просили совета небес: как тут выжить?

 

Шептали друг-другу звуки-слова
Восклицали друг-другу звуки-слова
Вдохновляли, секли, восхваляли… всё звуки-слова
И кто-то в начале, а кто-то в конце
Вдруг заметит, что дальше наступит нигде
И первое, что исчезнет – будут слова.

 

Смотри.

Тростниковый дом на плоту по воде

Продвигается к самой тонкой звезде

Которая

Отражается

У полосы водопада

Тростниковый дом достигает звезды

И взлетает с самой кромки воды

Продолжая путь, рассекая млечность тумана.

 

 

«Озеро Чан».

 

Я не слышал щелчка этих пальцев

Поменявших листву на листву…

Обладатель им томно моргнул и окончился век.

Вместе с веком, обрушилась в Память

Ещё тысяча лет

И тот день, когда взгляд твой я пил из открывшихся век.

 

Одинокою кистью Ван Гога был разбросан закат

Тонкой кистью китайца – улыбка на кончиках глаз,

Скользил по глади наш катамаран, качая слова

И шелестело, сближая все тайны, озеро Чан.

 

И пары бродят по улицам, и… так спокоен их миг,

Будет следующий миг, и ещё, и – возникнет аккорд…

В нашей памяти, каждая встреча – пронзительный крик

Одной струны. Неземное стаккато из разорванных нот.

 

Почему.

Когда душно от дел и промозгло от добрых друзей,

День разрезан как жёсткий пирог – всем сестрам и братьям…

Кто-то ходит котёнком слепым в лабиринте души,

Ищет праздник, глаза твои, двери в волшебный Сезам.

 

И опять кисть Ван Гога расплещет над морем закат

Для кого-то китаец коснётся твоих кончиков глаз…

Бегут кардиограммой на лист эти слова

И грустит катамаран на озере Чан.

 

 

«Не просыпайся»

 

Не просыпайся, и с тобою не встанет Солнце,

Мы не увидим сжигающий мысли свет.

 

Давай не проснёмся, просчитаем, хотя бы, до ста…

Во все времена, что б укрыться от бед,

 

Уйти, избежать гильотинный подъём

Прятались только в сон…

 

Так давай не проснёмся, и пусть всё сгорит дотла!

У бушующей плоти есть воля, у нас – покой.

 

Не откроем глаза, что б не видеть, как пляшет зола…

Не стал водопадом ручей, мы попросим: «Спой!

 

О слепой чистоте и стансах оставшихся жить,

О белых одеждах в невидимых белых домах!»

 

Давай не проснёмся, мы сможем ещё сохранить

Хоть что-то живое в своих беспокойных снах…

 

 

«Морские Сирены»

 

...Видно я еще здесь, за окном так безбожно светлеет.

Я всю ночь просидел у окна - видно я еще здесь.

Вот чуть раньше звонков-петухов запели сирены.

Раз я слышу их, раз я не сплю - значит это ко мне.

 

Свет разлил молоко на чернеющий ценный металл.

Но коль это - обитель, что ж дом этот мертвенно сер?

“Умер бог”, - говорят, но кто видел, как он умирал?

“Умер бог”, - говорят - идет дождь, дом осиротел.

 

...Ну, тогда, наливай себе чай и пойдем на балкон.

Помянем сигаретой и словом, и будем смотреть

Как делят добычу попугай и скромный питон

И как чайки кричат, зовут куриц на юг улететь.

 

А безногой собаке уж в рае приют не найти, она плачет -

Хозяин был мил и, конечно, совсем уж не строг.

И сошлись в колею все былые дороги-пути,

Мы пьем чай на балконе, видно, правда, что умер Бог.

 

Серебро облаков, кто ж почистит теперь серебро?

Только надо ли? Вроде и так у нас все как всегда.

Ведь никто не заметил лояльность твою горизонт,

На ладонях смола, пей - такая теперь уж вода.

 

Я опять ощущаю глаза - видно я еще здесь.

И морские сирены все как-то натужней поют…

В конце было слово, и чай, и пять штук сигарет.

И тоска окаянная всех, не искавших приют.

 

 

***

Мой тонкий корабль, мой жалкий корабль

Картонная рубка, штурвал из бумаги

Я пух парусов обводил акварелью

Не для того, что б случилось на рейде стоять.

 

О, чаек волшебных, призыв ежедневный

Цейлонского чая полёт безудержный

И соль на губах, на щеках, на глазах

Говорит – «Море близко!», что сумеет опять

Удержать?

 

Я так долго плыву не за тем, что б увидеть берег

Я греюсь в огне мгновенья

Я храню свой картонный корабль от пламени страсти

Он – картонный, ему опасно, стать даже причасным к ненастью.

 

Мой тонкий корабль, мой жалкий корабль

Чернилами режет фарватер бумажный

И волны, что он отражает на карте

Напоминают мне кардиограмму

Сердца…

 

Мой жалкий корабль, тебя не держал я

Ты плыл, как умел, носом волны сбивая

Любимец зюйт-веста и чаек беспечных

Мой тонкий корабль, уйдёт ли он в вечность?..

Посмотрим на время.

 

Я так долго плыву не за тем, что б увидеть берег

Я греюсь в огне мгновенья

Я храню свой картонный корабль от пламени страсти

Он – картонный, ему опасно, стать соучасным с ненастью.

 

 

 

***

Кто соберёт нашу жизнь вот так,

По крохам много-томным?

Когда стоять будем у разных врат

И теребить рюкзачок скромный

Со стихами, словами-гроздьями,

Полумыслями, получувствами,

Ах бы знать, что романы – розданы

И издаются с обложками хрустными,

И читаются, при свечах, в полночь

Под аромат кофе, под звуки Вивальди…

Ах, перо творца, Творец тебе в помочь,

Рвись в незримое, прорывайся в незнамое…

Как Цветаева, осиновеньким листом

Пред бумажным листом – трепетала,

Вот так, смотри: стоит взять перо

- вспять чернила текут, жизнь начиная с начала…

Чу! Едет друг… и, как невеста готовит кудряшки,

Когда пред порогом – жених,

Пальцы трясутся – проверяешь тетрадки,

Готовя читать новый стих…

Кто ж соберёт нашу жизнь – вот так –

По крохам многотомным?

Что б не стоять нам у разных врат,

Теребя рюкзачок скромный…

 

 

«Весна 1998 года»

 

Попутчик в речном такси

Подал руку, ты шепнула: «Мерси…»

А мимо шли как всегда корабли,

И, как всегда, не касаясь земли…

Может бы, у тебя есть билет…

И ты даже не сказала мне «нет»…

Но я вижу на воде бурый след,

И на палубе твоей меня – нет…

Попутчик в речном такси,

Я не дал о душе спросить,

Я не сказал – моя судьба – уходить

Не ожидая пирса или земли…

И теперь из виртуала снов

Я выношу охапки раненых слов.

В одну и туже реку кто-то не вхож,

Но я слагаю заклинанья из слов:

Ты будешь мне сниться, как Семирамиды Колумбу…

Просыпаясь, я стану искать на подушках – тебя…

Ты будешь мне сниться, пока я тебя не забуду…

А я не забуду тебя – никогда.

 

10.10.05г.

МВ.

 

 

«Благодарствуйте»

 

Конфетки, салфетки...кокетка, вы, право, - эстетка

И нецки на вашем шкапу, слоновой кости

так сердцу китайца близки.

Розетки и кофе с шартрезом, вы стали понеже

Актерам моим веригами

Они вам как дети верны.

 

Благодарствуйте, за белый туман, благодарствуйте

За лунность ночей и дрожь сердца, и тайны вуаль

Болдахин разговоров и вздохов,

уж нежданный в краях этих явственных

И за перстень на пальчике маленьком...

Благодарствуйте... благодарствуйте

 

И открытой улыбки королевские обещания

Оседают бутонами алыми под балконом в саду

И хранят до рассвета росу.

Боже, где уж нам, сотрапезник ваш принц из Албании

Но для всех вы аутодафе

Платоническое...

 

Я встретил вас на берегу столетий

Я взнуздал как бекаса себя и ...остановил

Все так зыбко как звездная пыль...

На мансарде моей есть картина руки Рафаэля

Рисовать я его не просил

ваш портрет нам пронзительно необходим

и он грустно его подарил...

 

Так...благодарствуйте...

 

 

«16 лет»

 

 

Почему мне твой взгляд так понятен?

Ты смотришь в глаза

Все неверна душа…

Отошел пароход, погудел и ушел в Сингапур.

Почему в Сингапур не хочу?

Так неверно теперь, что есть алость у губ негритянок.

А негритянок нет. Я молчу.

 

Я молчу уже тысячу лет.

Да любой век не больше минуты.

Что мне день или два?

Я вас вижу, начала вам нет, потому, что нет судеб

Если даль непомерно пуста.

Все – слова, а на деле – колы и дрова.

И такой же расклад в Сингапуре…

Все торговый ряд из дерьма.

 

Тебе было шестнадцать лет, ты постигла Дао

Тебе стукнуло 20 лет, ты узнала смерть

Во дворцах на приемах кавалеры приглашают на танго

А ночью безудержно снится кардебалет.

Под Луной саксафон вызывает желанье отравы

А днем полуночные волки нежнее собак

Десять змей грела грудью своей, а выросли нравы

Почему же так душно теперь, почему все не так?

И ты дышишь мне в лицо. Нет, я не уйду.

И ты дышишь мне в лицо. Ну, ладно, говорю:

А границ никаких нет.

Теперь тебе 25, ты – ледокол «Ярмак»

Ты знаешь, где Северный полюс, и щелкаешь льдины.

Врагов уже нет, последним застрелился оклад.

Обходишь подводные льдины, а как насчет Атлантиды?

Ты пьешь чай у меня на софе, ты аутодафе.

Колыхаясь идешь, центр тяжести в соседней вселенной.

Боже, как далеко отец купил три семерки – портвейн…

Друже, как одиноко: он выпьет, и станет Инштейном…опять…

Одинокий свет фонарей от любви, до дверей

Синей пасты в письме километры кардиограммы.

Которым утром снова скажешь лишь подушке: «Привет…»

А на шее тонны вины и обиды – граммы.

 

Тебе вежливо дают семнадцать, ну, улыбайся.

Приглашают на рюмку чая, ну что теряешь, сходи!

Да перестань демонстрировать мозг, это не по карману.

А не хочешь, сядь в полный лотос и посиди.

И ты уже почти Гоголь, значит так, значит, слушай:

кармапоченно,махакала,манада. Помогло?

И не ты сошла с катушек, это просто – шахматный мир.

Из всех влюбленных в тебя, остается только гитара.

Остальные пройдут сквозь пальцы и мы встретимся здесь.

 

 

 

***

Галине Бениславской,

19.11.05г.МВ.

 

Никто не покончит на могиле моей с собой,

только мама тихо умрёт, глотнув новость.

Не сложились мои отношения с этой землёй:

там где жизнь выдают за роман, вижу глупую повесть…

Там, где рупь умножают на два, бродит бедная старость,

удивляясь своей неприкаянности и ропща:

почему с их рабочих столов, им же, стружки достались?

И куда, хлопнув дверью, ушла Гордыня-страна?

И вот новая пылкая юность полощет знамёна,

строит планы, стекло и металл вознося к небесам,

солнца ждали, но скрыли восход новой кладкой бетона,

толи краской, толи сединой замарав волоса…

Я брожу по высотным помойкам зеркальных проспектов –

декорации… ещё не скрепят, но уж валится снег*…

Я узоры судьбы обращаю в упругий вектор

и сжигаю стихами, не ждя наступивший век.

Я уже не прощаюсь. Я со всеми давно простился,

разметав от себя тропы и колеи всех дорог.

Я взошёл на вершину вершин… и обратно спустился,

неся скрижали в руках, на которых горит анекдот…

И всё-таки, немножечко жаль, но это – не горе,

что на моей могиле никто не покончит с собой,

ведь мой прах – разлетится над штилем предрассветного моря,

и тогда… не наступит… мне неизвестный покой.

 

* «…это не снег идёт, это декорации валятся, Лолита!» - В.Набоков, роман «Лолита».

 

 

Перейти в архив


Оценка (0.00) | Просмотров: (1708)

Новинки видео


Другие видео(192)

Новинки аудио

Елена Крюкова "Обнаженная натура"
Аудио-архив(210)

Альманах"Клад"  газета "Правда жизни"  Книги издательства РОСА
© 2011-2014 «Творческая гостиная РОСА»
Все права защищены
Вход