Одной из отличительных черт гениальности является отсутствие самовлюбленности и, как следствие, наличие творческой толерантности, а так же способности не только реально оценить собственные возможности, но и возможности других, находя силы признать их приоритет в творческом процессе.
Гений, не смотря на свой уникальный природный дар, всю жизнь находится в стадии преодоления пути к истине, которая должна открыть ему тайну гармонии мира. И при этом, его чувственная душа, при малейшем соприкосновении, улавливает превосходные частички уникальных человеческих способностей, которые он с благодарностью и почтением принимает как более совершенные качества. Гений чувствует себя проводником в совершенный мир. И потому единственным критерием профессионализма для него является не оценка коллеги по творческому цеху, а отношение к его творчеству большего количества людей.
Если тебя понимают твои близкие, значит можно предположить, что ты научился членораздельно выражать простейшие мысли вслух. Если тебе удается привлечь внимание небольшой группы твоих единомышленников, значит, где-то вдалеке мелькнула гениальность, дающая надежду для твоих будущих творений. И только если твои враги стали уважать в тебе художника и стремятся не пропустить ни одной твоей премьеры, только тогда уже можно говорить о том, что гениальность поселилась под одной крышей с автором, ибо истина, как и сам мир, одна на этом свете.
Но, к величайшему сожалению, мы живем в век диктатуры людей, страдающих страхом творческой ограниченности. Им, видите ли, совестно признаться в том, что чего-то они не понимают,что чего-то не могут, что нужно бы приложить свои возможности к воплощению творческого замысла другого человека, более гениального. А, может быть, и не совестно, а в силу той же самой ограниченности творческой развивается у них и обыкновенная умственная ограниченность, не позволяющая соотнести два самостоятельных явления в едином пространстве на одном временном отрезке. Такой писатель не может постичь мудрость старого крестьянина и непосредственность подростка.
Такой режиссер не сможет разглядеть драматургическую перспективу и загубит талант актёра.
Такой руководитель назовет культурой суррогат эмоционального тренинга в околотворческой среде.
Опасна не сама творческая ограниченность – это нормальное явление, так как невозможно объять необъятное. Опасно иное отношение к ней, когда человек, занимающий влиятельное положение в обществе, не способен признать за собой наличие таковой ограниченности, когда ему кажется, что никто не читает его книг, никто не ходит в театр на его спектакли не потому, что он плох, а потому, что народ весь глуп и недоразвит.
И образуются секты из таких «обиженных и непонятых гениев», оформившиеся в театры, творческие союзы и прочие.
Когда в городе с населением в 500 тысяч в магазине не раскупается книга, выпущенная тиражом 100 экземпляров, когда в театр ходят на спектакли по 30-40 человек, казалось бы, что надо задуматься о форме и содержании своего творчества. Но, нет - писатель пишет новую книгу всё в том же духе, а режиссер продолжает ставить всё такие же пьесы. И писатель, и режиссер сетуют при этом на отсутствие рекламы.
А тем временем, по городу из рук в руки передаются рукописи произведений других современных авторов, их зачитывают до дыр, их загоняют в компьютер, что бы переслать знакомым в другой город... И никакой рекламы для читателей не было.
Поэтому, речь, скорее всего нужно вести не о непросвещенном читателе, а о непросвещенном издателе, непросвещенном чиновнике, непросвещенном коммерсанте, которые неспособны, в силу своей ограниченности, сделать шаг навстречу новым талантливым авторам.
А режиссёры, помимо слабой рекламы их творчества частенько еще кивают на отсутствие достойной их внимания современной драматургии. Действительно, что ли нет у нас драматургов после Шекспира и Чехова?
А, может быть, у нас нет как раз, режиссеров после Шекспира? Ведь «жизнь – театр» не просто красивая игра слов. В развитии театра отражается развитие всего общества в целом, как и в любом другом виде художественного творчества. Но в театре, это особенно наглядно проявляется из-за его сложной структуры, вобравшей в себя и многообразие жанров, и количество соавторов.
Ведь, по сути дела, каждый актёр, является полноправным соавтором спектакля. Именно от актёра, от его индивидуальных творческих способностей зависит содержание спектакля. И хорошо, если режиссер это принимает. Хорошо, если он способен услышать актёра, художника, музыканта.
Но, чаще всего, на практике происходит точно так как в повседневной жизни. И тогда главным для режиссера становится уже не зритель, и даже не труппа театра, а удовлетворение своих творческих амбиций, направленных, прежде всего, на интерпретацию собственных эмоциональных ощущений и образов. При этом, совершенно неважно, как его внутренний мир соотносится с прочим миром. В данном случае, сверхзадачей является самоудовлетворение через самовыражение. Причем, иногда, все выглядит для самого себя не так уж и эгоистично из-за ложного, но искреннего убеждения в своей доминирующей значимости для всего человечества, когда один только факт собственного присутствия уже расценивается как великое благо для всего прочего населения.
Последнее время, всё чаще отбрасываются всякие подобия приличия с реверансами в сторону молчаливого большинства, и открыто декларируется творчество ради обеспечения собственного благополучия материального или морального. Меж собой рассуждают оные о том, что раз уж наш народ столь дремуч и в своем подавляющем большинстве неспособен постичь их тонкую организацию души, то вопреки им всем надлежит освещать мрак невежества творческими изысками, отображающими суть основных ценностей человеческого существования.
И при этом выхолащиваются действительно основополагающие понятия общественного обустройства, испачкав демагогией, некогда наиважнейшие для каждого человека, слова.
Видеогалерея
Фотогалерея
Аудиогалерея
Магазин
