Пули - серьги! Брюшки - что креветки!.. Яркой я зимой играю в русскую рулетку. Револьвер такой тяжелый... ах, по мне поминки?!.. Я стою средь мерзлой снеди на Иркутском рынке. Пули - клячи!.. Пули - дуры!.. Револьвер - в охапку. Пот течет по скулам дядьки с-под бараньей шапки. Револьвер - такое дело. Я стреляю метко. Что ж ладонь вспотела солью, русская рулетка?!.. Стынет глаз бурятки медом. Стынут глыбы сливок. Стынет в царских ведрах омуль. Кажет ель загривок. Янтарями - облепиха! Кровью - помидоры! Ах, оружье, ласка, лихо русского задора! Гомонят подтало бабы, щелкая орешки. Я для публики - монетка: орел или решка?.. Жму костями плоть железа. Руку тянет холод. “Ну, стреляй!..” - вопят мальчишки. Крик стучит как молот! И, к виску подбросив руку, пред вратами Рая Я на вечную разлуку так курок спускаю, Как целую зиму в губы! В яблоко вгрызаюсь! Как - из бани - в снег - нагая - Солнцем умываюсь! Жизнь ли, смерть - мне все едино!.. Молода, безумка!.. Упаду на снег родимый - ракушкой-беззубкой… Это - выстрел?!.. Я - живая?!.. Дайте омуль-рыбу!.. Дайте откусить от сливок, от округлой глыбы!.. Дайте, бабы, облепихи, - ягодой забью я Рот!.. Как звонко. Страшно. Тихо. Шепот: "Молодую..." На снегу лежу искристом, молнией слепящем. Умерла я, молодая, смертью настоящей. Из виска текут потоки. Чистый снег пятнают. Револьвер лежит жестокий. Настоящий, знаю. А душа моя, под небом в плаче сотрясаясь, Видит все, летит воздушно, чуть крылом касаясь Тела мертвого и раны, баб с мешком орехов, Мужиков, от горя пьяных - в ватнике прореха, С запахом машинных масел пьяного шофера, С запахом лисы и волка пьяного Простора... Вот так девка поигралась! Вот так угостилась!.. Наклонитесь над ней, жалость, радость, юность, милость... Наклонись, дедок с сушеной рыбкой-чебаками: На твою похожа внучку - волосом, руками... Гомон! Визг вонзают в небо! Голосят, кликуши! Я играла с револьвером - а попала в душу. И кто все это содеял, весь дрожит и плачет, На руки меня хватает во бреду горячем, Рвет шубейку, в грудь целует, - а ему на руки Сыплются с небес рубины несказанной муки; Градом сыплются - брусника, Боже, облепиха - На снега мои родные, на родное лихо, Да на револьвер тяжелый, на слепое дуло, Что с улыбкою веселой я к виску тянула. Это смерть моя выходит, буйной кровью бьется, Это жизнь моя - в народе - кровью остается.