Турист

Дата: 29 Декабря 2017 Автор: Попов Иван Александрович

     Лето на прииске проходит быстро. Во-первых, оно само по себе на Чукотке не длинное, а во-вторых – работы много. Смены увеличены по времени, часть людей в отпусках. И если бригады на промывочных установках усилены сезонниками, то машинистам бульдозеров приходится туго. В некоторых экипажах осталось по два человека и пашут они по двенадцать часов, сменяя друг друга, неделями без выходных и праздников… Да и нам, электрикам, рук не хватает – все, что не сделаем сейчас, придется делать в мороз, в пургу и в темноте. Около двухсот километров воздушных  линий электропередач и три десятка подстанций требуют профилактики, да и обычную текучку никто не отменял. Три котельные, резервная ДЭС, осветительное хозяйство – все это зимой должно не просто работать, а обеспечивать наше существование, поэтому как попало делать дело у нас не принято – дороже выйдет и себе, и всем. В конце концов, нам за это платят. Ну да ладно. Сезон потихоньку завершается. План почти выполнен, шум промприборов становится тише – некоторые уже остановлены, поскольку полигоны выработаны полностью. Возвращаются загорелые отпускники – детям пора в школу. Еще немного – и трудовой накал спадет. Появится время прогуляться по вечернему поселку в нормальной одежде, и мы на какое-то время перестанем узнавать друг друга без робы. Это неудивительно – мы почты четыре месяца были либо на работе, либо на работу шли, либо с нее возвращались.

    

Вот и сентябрь. Изумительно пахнет тундра каких-то совершенно фантастических, при этом  по акварельному неброских цветов. Полярный день кончился и ночи уже стали ночами. Первые заморозки сделали спокойными и чистыми все ручьи и ручейки. На осветительной мачте возле управления прииска уже включают лампу, но, пока не ляжет снег, мне она только мешает – слепит. И под ногами ничего не видно. А главное  - не дает увидеть звезды…Ну ничего – скоро я смогу рассмотреть их без помех. Как-то совершенно не волнуюсь по поводу погоды – сколько себя помню, в это время всегда сухо и ясно. Впрочем, как и третьего февраля, когда  после полярной ночи солнце освещает поселок в первый раз, вынырнув из-за сопки минут на сорок…Но до этого еще далеко, а вот на днях откроется охота. Ружье у меня есть  - отец подарил. Однако, охотником я никогда не был…Конечно, чего нибудь подстрелить и соорудить в тундре шурпу – это святое. И даже домой какую-то добычу принести – тоже хорошо. Но если этого не получится – не расстроюсь. Мне надо другое. И ружье – это, скорее, повод сходить в тундру. Дань традиции и, наверное, элемент безопасности – все таки разные зверушки тут водятся…Я -  турист. Мне надо доехать, дойти, расположиться и организовать чай в намеченной точке. Это - программа-минимум, чтобы считать мероприятие успешным.

   

 

И вот под колесами верного ИЖа бежит дорога, к которой еще со времен строительства прилипло название БАМ. Двадцать два километра до основной трассы и  еще немного по ней в строну Певека. Пара спусков и подъемов и можно сворачивать. Я еду без дороги в сторону долины, пока спуск не становится слишком крутым. Вот и ложбинка, где мотоцикл можно оставить и он будет дожидаться меня, невидимый с дороги. Дальше я пешком. До реки Млюлевеем, к которой я собрался, по прямой километров пять, но на этой прямой тундра сырая и кочковатая -  идти трудно и присесть негде -  нога по щиколотку погружается в мох, выжимая из него воду. Поэтому беру левее – пойду по пологой дуге, по березнячку, который пружинит, но уверенно держит меня на поверхности. В бинокль нахожу длинное узкое озерцо недалеко от реки и белое пятнышко рядом с ним. Хорошее место. Оно чуть выше окружающего пространства и поэтому сухое. Там я поставлю палатку. А белая точка – это будка Максимыча.  Небольшая такая кибитка на полозьях длиной в рост человека и чуть больше метра  высотой. Миниатюрная печка и лежанка. Можно сидеть или лежать. Максимыч ее зимой на «Буране» сюда притащил.

    

Иван Максимыч - наш тренер по борьбе. Сколько его знаю – у него два состояния: он либо в тундре, либо в спортзале. Ну, летом в тундре хорошо.. Но он и зимой, когда относительно светло всего пару часов в сутки, может свалить за сотню километров на неделю и больше. Отчаянный мужик.

    

Начинаю спускаться. Рюкзак на спине, ружье на шее, патронташ на поясе. В крайних правых ячейках несколько патронов с увесистыми пулями. На всякий случай. Каменистый склон становится все круче, и, наконец, падает в ковер карликовых березок, среди которых торчат невысокие кочки, увешанные брусникой. Этого я пропустить не могу и полчаса пасусь на этом месте. Странно -  голубика есть всегда и везде, а брусника -  каждый год по-разному. Всё. Пошел дальше. И через пару сотен метров  попадаю в царство сыроежек. Крепкие, с  розовыми шляпками грибы растут так часто, что приходится их обходить или переступать. Жалко топтать такую красоту. Собирать я их не буду даже на обратном пути. Сыроежки -  создания нежные и хрупкие – в сыром виде довезти их до дому нереально – только отваривать на месте. Кстати, Максимыч так и делает. В общем, иду дальше. Через какое-то время, когда в перепадах рельефа, издалека кажущегося ровным, как стол, снова вижу белую коробку, понимаю, что стоит она как-то странно, завалившись набок. Еще немного – и все становится понятно. Медведь прошел недавно. Скидываю на землю рюкзак. На всякий случай, перезаряжаю ружье и в бинокль осматриваю окрестности. Судя по следам, косолапый, разгромив будку, отправился в сторону реки. И что ему тут не понравилось? Небольшую полянку устилают выбитые доски, котелки, кружки, ложки, консервные банки и прочая нужная мелочь. На ближайших кустах аккуратно расстелено ватное одеяло. Перед будкой не менее аккуратно лежат рассыпанные веером сигареты рядом с пустой пачкой. Сама будка стоит, завалившись на открытую дверцу. Ладно – домой приеду – зайду к Масимычу. Гаражи у нас рядом…

   

А пока надо навести небольшой порядок и заняться своими делами. Первым делом – чай. Спина еще мокрая после пробежки с рюкзаком, поэтому куртку снимать не рискую – легкий ветерок, который так приятно освежает, может сыграть злую шутку и лечиться придется долго. Сегодня уже неделя, как открылась охота и отец был здесь в прошлое воскресенье. Кое-что не стал уносить и котелок тоже оставил здесь – он среди разбросанных медведем вещей валялся…Примус уже раскочегарился и горит ровным, синим пламенем. Беру котелок и только сейчас замечаю, что этот мохнатый дебошир пытался его прокусить. Не удалось, видимо. И это хорошо, а то пришлось бы в кружке чай варить, благо, она у меня большая…Вода в озерце пахнет морошкой и багульником – чай в ней заваривается бесподобный и совершенно самодостаточный. К нему не нужны никакие печеньки, бутерброды и прочие закуски. Несколько кусочков твердого сахара  вприкуску и все. Пока закипает вода, ставлю палатку. Вокруг кипит жизнь. Только сейчас начинаю вслушиваться – громче всех слышно курлыканье журавлей – нескольких птиц я видел по пути сюда. Пищат кулики. Неожиданно на озеро плюхается стайка чирков – маленьких таких уточек. Заметив меня, они ныряют и появляются метров на десять дальше… Стрелять не хочу и продолжаю заниматься своими делами. Со стороны реки доноситься гусиный гогот. Я не вижу гусей. Видимо, тянут прямо над водой в сторону моря. За рекой начинается заказник с чисто чукотским названием « Тюэкууль». Там куда летят гуси, находятся озера, которые так и зовутся  - Гусиные. Собственно, сюда и ездят охотиться на гуся. Засядут в кустах на берегу реки и ждут тяги.

 

А во мне охотничьего азарта нет. Совсем. Мне чай важнее. Кстати, вода уже закипела. Заварку сыплю сразу в котелок. Теперь можно снять куртку. Устраиваюсь на входе в палатку – спина внутри. Уже не продует. Релакс полный. Чирки плещутся совсем недалеко, по-прежнему шумят журавли. Как то очень органично в этот фон вплетается далекое ровное гудение мотора. Наливник или длинномер, - думаю я. Там подъем крутой. Звук становится громче. Беру бинокль – действительно наливник. Вот он  выползает наверх, какое-то время еще натужно жужжит…перегазовка…и уже гораздо тише машина начинает разгоняться, отращивая за собой пыльный хвост.

 

В поле зрения бинокля попадает красная точка – это мой мотоцикл. Ждет. Ничего, я недолго. Ночевать не планирую, так что до темноты надо будет выйти отсюда. А пока пью чай и наслаждаюсь полным покоем. На данный момент для меня не существует ни забот, ни проблем. Мне не нужна компания. Я знаю людей, которые бы сильно тревожились в такой обстановке – им неуютно в одиночестве среди этих просторов. А мне хорошо.  Чувствую, что еще немного, и я просто начну дремать. Пора подниматься. Ружье за спину, бинокль на шею – пойду, поброжу вокруг. Вообще-то хочу куропатку – они тут тоже есть. Правда, охота на них еще закрыта, но, если попадутся – не промахнусь. Да простит меня охотнадзор – мне максимум две штуки нужно. Супчик из них уж больно вкусный. Чирки по-прежнему деловито ныряют совсем недалеко, будто понимают, что мне до них дела нет. Пусть живут…

 

Иду к реке. В паре километров ниже по течению вижу темную точку. Смотрю в бинокль. Всего лишь бочка. Обычная железная бочка. Такие могут вам попасться в самых неожиданных местах по всей Чукотке, да и вообще по всему Северу. Река сейчас неглубокая – отвернув сапоги, ее можно перейти по любому перекату. Незачем. Недалеко вижу журавлей. Ходят, пасутся. Одна из птиц вдруг расправляет крылья, несколько раз взмахивает ими, но не взлетает. Видимо, разминка. Сворачиваю в сторону и пробираясь через невысокие кусты, спугиваю нескольких куропаток. Летать они не любят и снова ныряют в кусты метров через триста. Иду туда. Ружье наготове, дробь - пятерка. И когда куропатки снова взлетают – стреляю. Есть! Сразу две. Одна из птиц падает совсем рядом – подбираю ее . Вторая упала в кусты чуть дальше. Иду туда и…не нахожу. Неужели подранил только? Тогда я ее никогда не найду. Топчусь на пятачке в несколько шагов, пока просто не натыкаюсь на свою добычу. Пестрые распластанные на ветках кустарника крылья сливаются с такого же цвета листьями. Да я сюда раз сто смотрел…  

 

Ну ладно. Гоняться за остальными нет никакого желания. Хочу чаю. Потихоньку топаю в сторону палатки и замечаю, что вокруг что-то изменилось. Журавли курлыкают не только со всех сторон, но и сверху. В небе десятка два птиц. Они летают по кругу, и, кажется, поднимаются все выше. Неужели это мои выстрелы их подняли? Оказывается, я почти пять часов прогулял. Вроде бы и не уходил далеко… Чувствую,  что одним чаем не обойтись и, пока закипает в котелке вода, уписываю банку тушенки. А журавлей в небе все больше. Замечаю еще несколько пар,  летящих с разных концов долины. Их многоголосый хор становится все громче и настойчивей.  Другие звуки уже просто потерялись на этом фоне. Не понимаю, что происходит.…А стая все выше, и все шире круги, которые она пишет под уже явно склоняющимся к горизонту солнцем. Курлыканье раздалось совсем рядом – те журавли, которых я видел недалеко , тоже поднялись в воздух и потянули к своему пернатому коллективу. А тот уже начал смещаться в сторону Гусиных озер. И в нем стал появляться какой-то порядок… Я завороженно смотрю, как в небе выстраивается всем знакомый клин.

 

- Да они же улетают! – наконец-то доходит до меня.

 

Клин делает очередной широкий круг. Он еще не совсем  сложился, к нему еще спешат  припозднившиеся крылатые путешественники, но это уже явное прощание. Я даже не сразу замечаю, что клин уже не летит по кругу. Становится тише журавлиная песня. Солнце уже довольно низко, но светит мне в спину и не мешает смотреть вслед удаляющимся птицам. Их еще долго видно. А когда я, наконец, отворачиваюсь, на меня обрушивается абсолютная тишина. Не слышно ни куликов , ни уток. ..ничего. Дневной ветерок стих, и озеро, на котором совсем недавно деловито плескались чирки, стало похоже на зеркало. И небо в нем было таким же, как и надо мной. Мир замер. Я тоже. Даже дыхание затаил, чтобы не спугнуть это удивительное мгновение прощания с летом.

   

Далеко-далеко появился звук. Он становился все более явным, усиливался и очередная тяжело груженая машина вернула мир к жизни. По озеру пробежала рябь, колыхнулись полы палатки. Время снова пошло. Пора собираться. Полчаса на чай и сборы.  Часа полтора ходу до мотоцикла, а там  - уже, считай, дома… Когда, снова со взмокшей спиной выбираюсь наверх, солнце уже готово спрятаться за невысокую гряду сопок. Рядом с мотоциклом много голубики. Пью с ней час из термоса и смотрю на долину. Там быстро темнеет,   и только лента реки блестит, отражая еще светлое небо. Замечаю слева какую-то точку. Смотрю в бинокль. Это лебедь. Одинокий лебедь, подсвеченный лучами уже невидимого мной солнца, летит туда же, куда улетели журавли. Я быстро теряю его из виду. Все. Пора. Когда я сверну на БАМ, уже будет совсем темно. Там я остановлюсь и обязательно посмотрю на звезды. Там лампа не мешает….

 

А к Максимычу зайду завтра. Кстати, его котелок тоже валялся возле разгромленной будки. Прокусил его косолапый. А на моем только следы зубов оставил. Этот котелок у меня до сих пор целый – пригодится еще. А вот ружья уже давно нет.. Я ведь не охотник. Турист я.

 

СМОТРЕТЬ ВИДЕО 

Рассказ читает автор