От сказки к сказке
Содержание
ЛИСТОК ЛУГОВОЙ ЛЕТОПИСИ
ВОПРОС И ОТВЕТ
О СТРАДАНИЯХ
ПРОБЛЕМА БЕЗ ПРОБЛЕМЫ
В МИРЕ ЖИВОТНЫХ
СТРАШНАЯ СКАЗКА
ЗАКОЛДОВАННАЯ ПОВЕСТЬ
Листок луговой летописи
За городом – среди полей,
где много родников –
жил-был Данилка-муравей
с семьёй. А далеко,
в полуверсте от их жилья,
разросся Страшный лес.
Туда из близких муравья
никто-никто не лез.
Рассказывал мохнатый шмель:
«Там водится еда».
«Лес свеж, лес тих!!!» – комар шумел…
Но всех предупреждал
почётный муравьиный князь:
«Хоть пищи там – битком,
туда не ходим отродясь.
Не тем, что далеко
да сложно чересчур ползти,
сей край пугает нас –
нет! Просто там, шагах в шести
от Дуба-Шумуна,
живёт ужасный майский жук;
он, как буран, жужжит,
и всё, что только есть вокруг,
ему принадлежит.
Он ненавидит чужаков.
Он беспощадно бьёт
не то что муравьёв – жуков.
А нам… Нам всё даёт
родная общая трава,
прозрачная вода…»
Запомнил Даня те слова.
Запомнил навсегда.
Шло время. Возмужал Данил,
стал сильным муравьём.
Работал. Как-то уронил
былинку в водоём,
попробовал её достать
да вниз скатился сам.
Взяла его к себе вода
на долгих три часа.
Чуть только выполз, весь дрожа,
на берег тёплый свой,
хотел на травке полежать.
Но, боже, что с травой?!
Как после адского дождя,
она легла, дымясь,
в ней, еле крыльями водя,
чернел почётный князь.
Вскричал Данил: «Все наши – где?
С тобой – что за беда?!
С лужайкой – что?!!
Я был в воде…»
«Спасла тебя вода, –
Проговорил в ответ старик. –
Послушай же, малыш.
Всё мирно было до зари,
Но край, где ты стоишь,
струёй нежаркого огня
облили без тебя
из города. К земле склонясь,
все наши крепко спят,
ещё три ночи и три дня
их можно разбудить.
Ты здесь сейчас оставь меня
да в Страшный лес пойди:
там – возле Дуба-Шумуна,
у самых у корней,
полянка круглая одна
есть… Слышишь? Вот на ней
искрящийся цветок сорви
и соком стебелька
отравленное оживи».
«А помнишь ли жука? –
Не понимая ничего,
пролепетал Данил. –
Ты говорил: весь лес – его…
Ведь так ты говорил?»
«Решай. Возможно, повезёт, –
Сказал, вставая, вождь. –
Ты, правда, сможешь сделать всё?
А не захочешь – что ж,
не нужно в лес. Луг, дом другой
найди себе тогда;
благополучный и живой,
без всякого труда
жену сосватаешь, ребят
вы будете растить –
смышлёных, славных муравьят».
«А как же мне ходить, –
В глазах подростка рос протест, –
по тем чужим местам,
раз не сберёг я этих мест?
Зачем?!»
Князь перестал
дышать. Он в скорби счастлив был,
ведь прежде, чем уснуть,
увидел: нет иной тропы –
лишь к Дубу-Шумуну
проляжет Данина тропа.
А солнца ясный свет
ласкал. И полдень наступал,
и слал весне привет.
ВОПРОС И ОТВЕТ
О чьих-то нескольких словах
задумалась природа:
«Пришёл июнь: цветы, трава,
чудесная погода…
Ромашка! Через пару дней,
поверь, тебя не будет!
А если вам – цветам – видней,
как жить, как выжить людям?
Ты знаешь, с каждым годом мне
страшнее стать бесстрашной
к далёкой и чужой войне,
к картине ссор домашних,
к картине жизни на лугу,
где всё, что можно, скосят,
где я тебя не сберегу…» –
«Пожалуйста, не бойся!»
Молчит земля. Ей разговор
пока не ясен этот,
хотя со дня того, с тех пор
прошло четыре лета.
О страданиях
Раз спустилась в наш парк делегация
из туманов – отцов белых гор.
Окружили пришельцы акацию
и затеяли с ней разговор:
«Ты страдаешь над многими ранами,
хоть тобой же открыты они, –
зашумел голос правды туманами. –
Почему? Растолкуй-объясни!»
Что в ответ им?
«Да, видно, так принято», –
грустно с веток шипы смотрят вниз…
Так страдает над ранами чьими-то
никого не щадящая жизнь.
ПРОБЛЕМА БЕЗ ПРОБЛЕМЫ
или, Рассуждения гуманиста…
Пролог
Под полом тихонько
грызёт что-то мышь.
У подоконника
ты явно грустишь,
ведь ты мышеловку
поставил в углу
для той, что так ловко
на скользком полу
на двух задних ножках,
почти не спеша,
прошла вдоль окошка
к своим малышам.
В передних же лапках
под пол пронесла
чего-то охапку
и грызть начала.
1
Всё, в общем, нормально:
ты полностью прав,
и даже формально
у мыши нет прав.
Ведь в поисках места
для норки-гнезда
она, если честно,
зашла не туда.
Дай зверю покоя –
так мыши потом
нагрянут толпою
в твой старенький дом!..
Но что ж уговоры
не могут помочь?
Ты видишь не город
в дождливую ночь,
а голод на лицах
мышиных детей
да горе-страницы
их мелких смертей.
Бывает неважной
хоть чья-нибудь смерть?..
Дело отлажено.
Осталось смотреть:
смотреть, как бесшумно
на мышь наступал
её неразумный
звериный финал.
2
Так тихо вдруг стало!
Мышь всё поняла:
идёт запах сала,
идёт из угла!..
И, бросив потомкам:
«Спокойного сна!» –
под ковриком тонким
полезла она,
потоком воздушным
влекло её нос…
Как жить в мире нужно,
чтоб не было слёз?
Смерть – выше надежды?
Притихла гроза.
Закрытые прежде
открыл ты глаза.
Глядишь: вместе с салом,
почти не спеша,
мышь-мать пошагала
к своим малышам.
Эпилог
Нет больше вопросов,
и ты не грустишь,
а вновь ищешь способ
спровадить ту мышь,
что в поисках места
для норки-гнезда
зашла, как известно,
совсем не туда.
В МИРЕ ЖИВОТНЫХ
Под кустом зелёным дружно
заячья семья жила.
Что семье той было нужно?
Речка, капелька тепла,
съесть чего-нибудь по грамму,
порезвиться, помолчать –
так вот жили вместе с мамой
Кролик-друг и семь зайчат.
Время шло. Зайчата как-то
незаметно подросли;
о рассветах, о закатах
с мамой говорить смогли,
стали спрашивать о пище,
есть которую нельзя,
что на небе месяц ищет,
для чего нужны друзья…
Но Зайчиха, не ответив,
Вновь и вновь куда-то шла
Или говорила: «Дети,
я капусты принесла:
подустали мои лапы,
от росы промокла шерсть.
Ведь, чтоб мозг наш
не был слабым,
надо что-нибудь поесть!
Скоро станете покрепче,
мне поможете в труде:
будет время и на речи
о земле да о воде.
А пока – сидите тихо.
Ты, Крольчонок, старшим будь!»
После этих слов зайчиха
отправлялась в дальний путь.
Кролик раз сказал:
«К примеру,
очень важно мне понять,
должен ли во что-то веру
я по жизни сохранять.
Вера, как еда, поможет
по нормальному прожить.
Но какой она быть может?
И какой не может быть?
А давайте-ка расспросим
разных жителей лесных:
так и детство с лапок сбросим,
и узнаем, что должны!»
«Мама дать пообещала
на любой вопрос ответ!
А гулять нам запрещала.
Ты же – старший?
Или нет?!!» –
так воскликнули зайчата.
Только Кролик их прервал:
«Чую, вас до самых пяток
детский страх атаковал?!
Ваша мать не позволяет
не гулять нам, а шуметь.
Ведь сама она гуляет?
Так мы тоже – не в тюрьме.
Объясняю вам как старший:
знать, что дети-храбрецы
мама будет рада даже.
Вы согласны? Молодцы!»
Куст родной потерян глазом,
виден незнакомый край:
«Говорят, здесь волчья база…»
Кролик вновь: «Не отставай!»
Отыскали волка звери
у большого родника
да кричат: «Во что ты веришь?»
Волк, оскалившись слегка,
отвечал им: «Верю, братцы,
в то, что вас сейчас поем,
поглощу сначала зайцев…
Штучек пять. Ну или семь –
всё зависит от объёма…»
А пока он речь держал,
зайцы уж бежали к дому,
глазки ушками зажав.
Задрожал Крольчонок:
«Ладно?!
Я хотел ещё – к Лисе,
но теперь – домой… Обратно!..
Уцелели, вроде, все».
Младший Зайчик рассмеялся,
видя, что прошла беда:
«Кролик Волка испугался?
Нас за страх корил всегда!»
В общем, высмеяв друг друга
в ходе спора: кто храбрей,
звери по чужому лугу
к лисьей двинулись норе.
Помня волчью пасть, однако,
зайцы попросили:
«Дрозд,
Рыжей передай собаке,
Если можешь, наш вопрос!»
«Надо б их домой отправить.
Впрочем, нет, не буду лезть:
это мне забот прибавит,
а у них Зайчиха есть,
Лис, к тому же, злить не стоит.
Спор любой – не для Дрозда».
Он решил и, в небе стоя,
что просили, передал.
И Лисица с кроткой речью
вышла к зайчикам сама:
«На вопрос я ваш отвечу.
Думая над ним, с ума
я почти уже сходила,
было время. А затем
храм подземный посетила,
там оставив груз проблем.
Вечный, сильный, многоликий
бог послал туда свой дух.
Он – отец зверей великий –
может всё: стереть нужду,
сделать каждого счастливым,
в миг, что хочешь, объяснить…
Только ты не будь трусливым:
не теряй ко храму нить!»
Что-то с нитками не ясно,
но глаза зверьков зажглись:
«Значит, всё же, не напрасно
в это место мы зашли?
Тётенька с хвостом поможет:
дом наполнится едой,
мама отдохнёт, мы сможем
дать на всё ответ простой!»
А Лиса, как будто мысли
юных зайцев поняла,
молвила: «Пусть кратки жизни,
ваша цель зато светла.
Надо приближаться к богу.
В этот благочинный храм
есть короткая дорога;
вам туда давно пора!»
Тишина. В молчанье строгом
вслед за набожной Лисой
зайцы шли на встречу с богом,
с тем, кто может сделать всё.
Так, без лишних разговоров
прошагали поутру
в храм – в глухую лисью нору –
семь зайчат и Кролик-друг.
Да, печальна эта повесть,
постарайся-ка, пойми,
как Лиса несёт сквозь совесть
долг – лисят своих кормить!
Выйдет срок – лисята как-то
незаметно подрастут,
о рассветах, о закатах
маму спрашивать начнут.
Им в ответ она напишет
речь Зайчихи и уйдёт.
Даст ли в час тот сила свыше
их жилью громоотвод?
Или кто-то непонятный,
в лисьей шапке да с ружьём,
лис-подростков безвозвратно
в свой заманит чудо-дом?
СТРАШНАЯ СКАЗКА
За морем-океаном жил
слегка безумный крокодил,
к себе крутых ковбоев звал,
во всём свободу им давал,
крал пищу у соседей –
у псов да у медведей,
своими только тех считал,
кто смог построить капитал,
а с бедных или хилых
упорно брал все силы.
Вот как-то раз, в один из дней,
зверь понял: нет, чем он, сильней
ни птицы, ни животного,
ни жителя подводного.
И с той поры у крокодила
совсем мозги поворотило.
Воскликнул он: «Мои ковбои
всё так, как надо, перестроят!
Да! Даже бесполезный лёд
по-крокодильи поплывёт!
От войн, от зла спасём моря!»
И, времени не тратя зря,
среди когда-то мирных вод
стал возводить за фортом форт,
пополз искать боевиков
в домах улиток да мальков.
Самозабвенно, жадно, страстно
он ел всё то, что звал опасным.
И к берегам
по глади моря
пошла пурга
седого горя,
ведь даже илу
ясно стало,
что крокодилу
места мало…
Что он, в воде нажившись всласть,
натешив рыбной ловли страсть,
через глубины океана
идёт «спасать» чужие страны.
Боится и купец, и нищий
стать зверю-миротворцу пищей.
Уж где-то шепчут люди:
«Откроем зверю дверь,
а дальше – будь, что будет!
Как быть-то нам теперь,
если нет у русских силы
против мощных крокодилов!
Ему, быть может, надоест
здесь жить, и он нас всех не съест?
А тех, кто гостю угодит,
возможно, даже наградит!..»
Но там, где зреет в поле хлеба колос,
где с грозами общается весна –
могучий, ровный наших предков голос
своим безмолвием окликнет нас.
В нём – песня из симфонии мгновений,
которые когда-то здесь прошли;
в нём то, что не позволит на колени
поставить нас: детей своей земли.
Мы так же, как до нас – герои прошлого,
как те, чьи имена, уйдя, в века влились,
сегодня будем жить для дня хорошего,
во имя жизни лучшей строить нашу жизнь.
А к тексту сказки возвращаясь
и с вами под конец прощаясь,
друг-читатель наш внимательный,
здесь добавим обязательно,
что и против крокодила,
час пробьёт – найдётся сила.
Чтоб пел свободно ветер,
чтобы смеялись дети,
чтоб точно знали люди,
что будущее будет –
никак не вправе мы попасть
в для нас раскрывшуюся пасть!
ЗАКОЛДОВАННАЯ ПОВЕСТЬ
Глава первая
Раз, у окошка Маша-третьеклассница
читала на ночь свой большой учебник.
Вдруг текст, сверкнув, стал в цвет чудесный краситься...
Всё вздрогнуло. Пред ней седой волшебник
явился. Взор его, одежды яркие,
кольцо... – манили, тут же страх внушая.
Сказал он: «Я пришёл к тебе с подарками.
Не бойся: ты уж девочка большая!
Верней, с подарком. Вот с таким: желание
одно из трёх готовься выбирать ты.
Запомни: лишь одно. Ну, всё. Внимание!..
Стоп! На меня глядеть столь дико хватит:
я прихожу с различными вопросами
то воздухом, то вороном крылатым,
то временем, то Дедами-морозами –
несу возможность выбора ребятам.
Что скажут, то, поверь мне, исполняется;
на полчаса, на годы может сбыться.
Теперь настал и твой черёд, красавица:
попробуй угадать – не ошибиться,
какой из трёх путей тебе понравится,
какой на деле в будущем сгодится,
договорились?»
Старец улыбается
и обо всём рассказывать садится.
«Дорога первая. Вот крем. Лицо намажешь –
ты даже не узнаешь в зеркалах себя;
никто не станет в классе, в целой школе краше,
умней, чем ты. Поздней же – тьма ребят,
подростков и мужчин тебе составить пару
за честь сочтут. В твой дом наперебой
начнут носить цветы, разлив гитары,
заботу... А захочешь – на покой,
в два счёта о семье своей мечты
с любым из них исполнить сможешь ты.
В час жаркий или в день сырой, холодный
жизнь потечёт спокойно да свободно;
не навестят вас встряски и проблемы,
коль ты в сей миг лицо намажешь кремом.
А вот у нас – дороженька вторая:
смотри на эту чёрную монету,
коль до уроков подогнутым краем
её жевачкой к стенке кабинета
директорского вклеить как-нибудь,
а через сутки ровно снять тайком,
не проживёшь – споёшь свою судьбу,
всё выйдет экстремально и легко.
Десятки игр, торжеств, аттракционов
мир озарят, зальют своим огнём;
большие деньги – сотни миллионов –
ещё огромней будут с каждым днём
в руках твоих стабильно становиться.
Не отыскать ни края им, ни дна!
Чрез них в царицу сможешь превратиться;
богатой самой станешь ты одна.
Лишь для себя брать можно деньги эти:
такая власть закована в монете.
А третий путь: он прост и очень сложен:
урок учи да другом будь с друзьями;
тебе поможет кто-то, ты поможешь
в дороге. Только здесь вы, люди, сами
уж без меня! И – что с тобой случится,
что сможешь потерять здесь иль найти, –
за это не сумею поручиться
на третьем, неизведанном пути.
Каким сколотишь из поступков плот,
так он по речке жизни поплывёт;
И чудо-зелья, чтоб с той речкой справиться
нет. Вроде всё.
Скажи теперь, красавица,
какая же из трёх дорог да почему –
прожектором зажжётся сердцу твоему?"
Глава вторая
Не знает Маша: страшно ошибиться;
ждёт мудрый маг, слова его молчат.
Собравшись с мыслью, молвила девица:
«Немножечко подумаю сейчас?»
В ладони сжала крем. Он не обычный –
Окликнул пряным запахом флакон.
«Красивой стану, умной и отличной,
играть начну с мальчишек косяком.
А раз они лишь на меня посмотрят,
все девочки останутся одни,
со счастьем буду я и мой жених,
а остальные – поголовно – с горем.
Неужто это – честно, справедливо,
с живыми, словно с куклами, играть,
пока не захочу я выбирать,
как меж товара, кто у нас – счастливый?!
Отличной стать? А разве я такая,
какая есть на этот миг, – плохая?
Ещё: составить схему предложенья
ведь для меня – великая проблема,
но как – без них?.. Без правил на сложенье?»
И мягко лёг на стол флакончик крема.
«Монета, видно, очень дорогая.
Да. Я, наверняка, не испугаюсь
её приладить к стенке в нужный срок.
Пусть. Кончится последний наш урок...
Зачем нужны мне денег миллионы,
когда пойти на сверх аттракционы
смогу я без моей подружки Светки,
ведь ей не хватит той одной монетки,
которую с собой на всякий случай носит.
Спроси, зачем. «Да так, вдруг кто взаймы попросит», –
услышишь ты чудной слегка ответ.
Хочу я без неё кататься? Нет!
И коль соседу впору утопиться,
к чему мне быть какой-то там царицей?
А с песней и с людьми, как надо, жить
скорей всего, ведь можно и бесплатно.
Пусть Чёрная монета полежит
с Волшебным чудо-кремом вместе, ладно?»
«Теперь, – негромко произносит гость, –
Тропа последняя подходит, вроде», –
диковинки свои запрятав в горсть.
Ответит Маша мысленно: «Подходит».
«Ну, кто не спрятался, так я не виноват, –
взлетая, скажет Чародей шутливо. –
Понятно всё. Спрошу других ребят.
Пора мне – старику – лететь. Счастливо!»
И тишина. Лишь осень шутит-дразнится,
гоняя с летом в «Салочки» по щебню
за окнами. А Маша-третьеклассница
глядит: вернулись буквы... И учебник.