Легенда о карликовой вишне

Дата: 13 Июля 2015 Автор: Калуцкий Владимир

В съезжей избе гвалт и крики. Мужики мутузят друг друга кулаками, тягают за бороды.
Содом и Гоморра.
А причина простая. Пришел в Мценск царский Указ о вёрстке посадских обывателей и общинных охотников на земляные работы в Южное порубежье. Работы трудные, да награда больно заманчива. Коли отпускает семья одного работного по зависи - семье уклон от дорожной повинности, да сразу две серебряных гривны мужику на подъем. А уж ежели двоих-троих записать? Да ежели еще самому хозяину с семейством?
Тут уже совсем другой расклад. Такой семье полагается лошадь, три рубли серебром на подъем и поручительство Боряской Думы по строительству нового дома в Порубежье. Это ежели семья останется на украинных землях навсегда.
От Мценска по росписи затребовал Алексей Михайлович 120 охотников, да 70 подвод с семейными. И ещё указал царь, что " А коли не буде у тех обывателей Мценских людишек под нашу роспись, тогда верстать их по жребию. Одного работного от 25 обывательских дворов".
Ну, вот мужики и сошлись. Драка - не драка, спор - не спор. Те, которые голытьба, рвут на себе рубахи. Мы-де за царя-батюшку, да за серебряный рупь хошь Вавилонскую башню воздвигнем. Но губной староста не дурак. Понимает - этим только дай серебро - потом ищи-свищи.
Есть и некоторые, которые надулись, недовольные сидят. Смекают, что царский указ сполнять надо, да вот лично им он к чему? Хозяйство крепкое, сыны крупные, невестки ядрёные. Им и дома хорошо. А ну-как выдернут нужного работника из хозяйства? Рази подкупить старосту? Опять расходы, охти господи.
...Словом, к вечеру определились. Составил староста бумагу, велел писчику три раза перебелить, да и отправил - один список в Москву, другой себе оставил, а третий выдал на руки Ермилу Рубцову. Потому что тут же выбрали Ермила вожатым в обоз, и сам он подписал поруку на переезд всем семейством в порубежный город Усерд.
Семья у Ермила не то, чтоб велика. Не считая старых родителей и тётушки-повитухи, были за ним четырнадцать душ. Вроде хорошо. Да только из всех шестеро - девки.
Ты их в Мценске пристроишь в мужья?
То-то.
А на новом месте, даст Бог, и избу новую срубим, и женихами обзаведёмся. Молва слывет, что на то Порубежье мужики со всей Расеи под призыв пошли.
Ништо. Отдадим девок.
Да. Два сына. Корней и Афанасий. Невестки. Устинья и Василиса. Ну, и так, по мелочи, внучата.
Дома поначалу, понятно - слезы. Старики-родители совсем замкнулись. На кого нас бросаи-и-ти-и-ти...Тётка-повитуха глянула на сноху Василису, буркнула только:
- Куды ж она без меня с пузом? И я поеду.
Сроку сбора обозу дал губной староста неделю. Через день привели Ермилу двух кобыл от казны, на руках прикатили веселые подмастерья из кузницы два вместительных возка.
А по Мценску - стон и слезы. На третью ночь, слыш-ка, двое записанных в обоз парней сбежали. Ивашка, мирошников пасынок, и Афиноген. Этот сирота. Стрельцы подворно пошли искать, во все клети пики совали. Да, сказывали - на Дон побежали дерзкие. Оттуда, известно, выдачи нет.
Теперь ищи-свищи.
У Ермила, хоть и с бабьми слезами, а дело к выезду шло споро. Один свой воз, два от царя - маленький обоз получился. Погрузили овчины и ткацкий стан во весь хлыст. Утварь там - рогачи, печное огниво с кресалом, иконы. На средний воз кинули, увязав ремнями, тяжкую свинью с налитыми сосками.
Третий воз под детей и для Василисы. Всем прочим идти пеше.
Да оно и ладно. Время весеннее, майский день хоть и долог, а еще не жарок.
...Да вот, чтоб не забыть. На третий воз пристроил Ермил невелик деревянный ларь. В ларе сидит удивительное дерево - карликовая вишня. Низенький кустарник, и листочки такие - как миндалины. Вишня только отцвела, и теперь по её веточкам густо темнели завязи.
Эту вишню Ермил сам вырастил. Лет пятнадцать назад послали его во Владимир с ябедой по тамошнему словесному суду. И присмотрел он в полисаднике у вдовой благочиннической попадьи войлочную вишню. Рясная такая, и скусная...
Ну, упросил, услужил.. Побег выпросил, привез. А тут уже привил его.
...ай-яй-яй. А вот это секрет. С каким деревом породнил Ермил владимирскую вишню – нам-то неведомо. Но только получилась у него совсем новая новинка. Вишня. Тоже карликовая. Даже ниже, чем владимирская. А по вкусу - как прибродившее варенье. Съешь пригоршню - словно ковш бражки выпил.
Не, вишня не пьяная. Её только надо знать, когда собирать. Вот и выкопал Ермил в дорогу из своего сада самое здоровое дерево.
Довести бы только.
...Да, о чем я?
Ах, о вишне. Ну , тогда не стану рассказывать, как переселенцы шли на юг, как их тоненькие ручейки-обозы у Тулы , у Оскола сливались в общий поток, и к городам Верхососенск и Усерд пришли уже мощные реки нового русского люда. 17 июля 1676 года тут на улицах разговаривать было невозможно - все звуки заглушали скрип колес и конское ржание.
Московское Государство навсегда пришло в великую степь.
Обустраиваться и работать на пограничных укреплениях пришлось одновременно. Ермилу с сыновьям достался участок Изюмского вала, длиной девять саженей. Заступами, носилками, конской волокушей до ноября, до белых мух они сполнили урок. Как и все их соработники по делу.
И протянулся вал от Усерда, через Валуйку, до Изюма, и дальше, с изломом - к Полтаве, к Прилукам. И вся часть России, прилежащая к валу, стала называться Слобожанщиной.
И поныне так зовется.
А что же вишня?
А вот что.
Ермилу казна и мiр помогли, в слободе Пушкарной поставил он просторный пятистенок. Невестка Василиса родила внука, а тётка-повитуха померла. Но ребенка принять успела.
Вот еще. Как-то в августе, на Успенье, пригнали в город, на вал, колодников. Кого горожане брали на поруку - того отпускали. Прочие жили в земляной яме, кормились тем, что сердобольные люди подадут. Работали они на валу , точно, из-под палки. Ну, там и увидел Ермил земяков. Помните, что сбёгли от записи еще в Мценске? Ну, как же! Эти двое - пасынок мирошников, Иван, и сирота Афиноген. Побалакал с ними Ермил, и согласились колодники взять в жёны его девок. Взамен чтобы из ямы выбраться.
Так и появились в семье еще двое работников. Правда - и шесть саженей вала Рубцовым добавили. Ну, тут ничего не попишешь.
Да, о вишне.
До осени она так и росла в ларе. Пришло время её пересадить.
А в Усерде - ни одного плодового дерева. Ну - не было тогда такого заведения, чтобы сады разводить. Подумал-подумал Ермил, да и загрузил с мужиками ларь на подводу.
Поехал на вал.
И там, на своем фамильном участке, на русском склоне, и пересадил вишню. Вокруг, насколько её хватило, присыпал склон своей родной, мценской землей. Долго сидел рядом, похлопывая ладонью по свежему холмику у корня. Потом отряхнул руки и сказал с сожалением:
- Не приживется.
А она прижилась. Уже новой весной цвела так, что казалось белым облачком, присевшим на склон вала. Разбежалась побегами, и через несколько лет здесь уже появился хоть и дикий, но настоящий вишневый сад.
Что еще?
Уже тогда многие горожане пытались выкопать корешок и пересадить ближе к дому.
Ничего не получалось.
Вишня упорно росла только на том пятачке, что присыпан Ермилом Рубцовым землёй из старого ларя.
Говорили, что Ермил сам не раз пытался развести свою вишю под окнами, но и у него ничего не получилось.
... Собственно, вот и вся история. Если не считать того, что с тех пор прошло больше трехсот пятьдесяти лет. И что карликовая вишня, давно одичавшая, глушимая степным травостоем, и теперь каждый год цветет и плодоносит на Изюмском валу.
Но только в том месте, что было присыпано некогда землёй из города Мценска...

На снимке: Изюмский вал. Новый урожай карликовой вишни.