Главная

А мне приснился уродливый ребенок.
Отвратен внешне. Может, мил внутри.
И, как облезлый брошенный котёнок,
С немым укором щупал цифру три.

Играли в покер, «дурака», «тринадцать»,
Иль «винегрет», «цыганку», «поддавки».
Приучен к уличной шпане, видать, с пеленок,
Ему периной – восседать в пыли.

Их было много, человек пятнадцать....

Строгий вид, свежа рубашка –
Чёрный шелк. Седых волос
На висках сияет ярко
Прядь другая, словно воск.

Воротник скрывает пряжку
Белоснежной чистоты.
Разве крест нести сей тяжко
Для святого, скажешь ты?

Он не тронут и годами,
Не обижен злой судьбой,
Ни болезнью, ни огнями
Не питался под стрельбой.

Впрочем, я не досчитался
Двух потерянных...

Жги мосты и рви канаты,

Рассекая губы в кровь.

Хуже участи солдата –

Лишь поганая любовь?

Расскажи мне, Старший, сказку,

Как тонули корабли,

Как стонали с культей рваной

В касках битых малыши.

Не сонмом сыт бредущий клирик,
Пускай живет в монастыре.
И мертв в душе своей сатирик,
Сорящий шутки по земле.
Взгляни, куда казует перст,
И не сорви в позывах смеха
Свой глас, ведь здесь – на алтаре –
Он будет вовсе не уместен.

Бреди и падай, милый друг.
Минутой позже растворится
На дне из призрачных потуг
Немое, робкое «а если…»