Главная

Моему сыну Адаму

Неловко топаешь по гладкому паркету,
вразвалочку, как пьяный морячок.
Прекрасный принц – беззубый смех и лепет,
и в пол-ладони детский башмачок.

Я на коленях, в длинном коридоре,
ловлю смешного иноходца бег
в открытые распятия-ладони.
Мой божий человечек. Человек.

А завтра гость столичного...

Под каблуком заточенным – акселератор в пол,
мчит по заезженным истинам плоский «любить» глагол.
Эти желтки квадратные – окна на склоне дня,
ленточкой поля взлётного манят, но не меня.
Как вам живётся, можется – спальни, дети, борщи?
Что же неймётся, Господи, Господи, не взыщи
за превосходство мнимое, желчность, циничный слог
длинных запутанных строчек,...

Небес дырявый лапсердак,
снежинок крошево,
что было больше чем любовь
отдам за дёшево!
Как виртуозный иудей
терзает скрипочку,
растреплет душеньку твою,
порвёт на ниточки.
Пускай, как Иерусалим,
у стенки плачется,
и страх дурной, как мир худой,
хрипит, корячится!
Пойдет юродивой вприсяд
по снега крошеву...
Семь лет любви, не износить,
бери – хорошая!

Я звал романтику, волненье, вдохновенье,
но не пришли – хоть режь меня, хоть ешь.
Я землемером мерил расстоянья,
цвёл бульденеж…
Шёл рядом ты, мой верный, глупый пони,
и уверял, что жизнь большой манеж,
но я не слушал и хотел сбежать на море,
цвёл бульденеж…
Когда же вечер бархатистою ладонью
огладил город, уводя нас за рубеж,
мы примирились: я – поэт...

Васильковый подшёрсток поля,
орепеенный сломанный тын,
тёплый ветер тугой пятернёю
слепо шарит в проломах жердин,
у протоптанной пыльной дороги,
на залатанных цветом полях,
словно рыцарь любовной эклоги
заиграет на звучных стеблях.
И скорее в планет круговерти
у Земли переломится ось,
чем поэту о боли и смерти
на мгновенье б забыть удалось.
...

Все дороги ведут в Рим,
все собаки идут в рай,
ослик вертит коловорот –
каждый круг, как земли край.
Он вот-вот соскользнёт вниз –
черепаший покат горб,
ослик тянет свою жизнь –
терпелив, глуповат, горд.
Он не знает, что есть там,
за пределами звёзд – дом,
где святых и собак ждут,
первым – манна, вторым – корм.
Где любовь просто так,...

***
Декабрь начинается в субботу…
Как жизнь младенца, с первого шлепка,
зима, от бремени избавив облака,
рождённый снег отправит на работу.
На все четыре пустит пристяжных –
метель и вьюгу, чтобы те, без лени,
лизали жгучим языком колени,
ломали крылья мельниц ветряных.
Асфальт затарахтит под каблуками
чечёткой звонкой декабря-Стрельца…
Букет...

***
Под тонким снегом медленно ползёт
шнурок последней электрички.
От отсыревшей спички, в тамбуре,
прикуриваешь всласть.
На отражении стекла – бегущий силуэт,
поверх так-так бредущих лип,
так-так столбов и ледяных откосов,
считает такты лет, бестактно убеждает–
власть над временем не власть
людей. Ни влезть, ни слезть, ни дать ни взять,
не зять и не...

Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь,

которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого,

грядущего в Царствии Своём.

Евангелие от Матфея

Месяц царей* в Иудее. Жара, апрель.
Бьётся зародышем боль в глубине виска.
Понтий Пилат – не такой уж, в сущности,...

а бог всему судья
из хлеба голова
а рыбка из пруда
а труд из обезьяны
пусть человек – венец
но волк тамбовский – друг
после кормёжки – в лес
и в пекло через батьку
а на дворе трава
и в общем мал мала
тот праздничный калач
доеденный до ручки
и вот вчерашний князь
сегодня в пыль да в грязь
с надеждой на авось
с федориной фигурой
пусть...